

Лед

На родине короля сказок

Найти свой путь

Море тебя ждет

За мелом

Открытое письмо Эдуарда Успенского

Клуб - это очень большая семья!

Путешествие третье

Викторина о Льве Толстом

Путешествие в неведомое

Все, сказанное о Чернышеве, относится к Клейнмихелю

Прекрасное мгновенье

Конкурс БУДНИ И ПРАЗДНИКИ

Моя школа на краю земли

Прививка от серой жизни

Зачем к нам приходят сказочники?

Вам письмо, месье Перро

Праведный воин

Жил отважный... царь!

Жил отважный... генералиссимус!

Жил отважный... полковник!

Подводное легкое

Веселый органист

Елочные бусы

Не кричите на улице!

Добрые бабушки

Привет от Деда Мороза

Башни или туры

Азы пневмоники

Диск или винтовка?




К Международному дню толерантности
МОЯ ШКОЛА НА КРАЮ ЗЕМЛИ

В Австралию я приехал в разгар зимы — в июле. Да-да, именно когда у нас лето, там, на другом краю Земли — зима. Даниил Гранин, побывавший на Зеленом континенте сорок лет назад, написал хорошую книжку «Месяц вверх ногами», которая на многие поколения определила: Австралия — это страна, где все наоборот.

До свидания, девочки!
Самый большой город континента славится своими колледжами, созданными по образу и подобию британских. Меня ждали в Trinity Grammar School. «Это маленький Кембридж», — с восхищением шептали австралийцы. Действительно, колледж оказался настоящим городом в городе. Здания построены в викторианском стиле: администрация, учебные корпуса, общежитие, столовая, церковь, спортзал с бассейном. На стоянке огорожены места для автомобилей преподавателей и гостей. Отдельно, как ложа в театре, площадка директора колледжа. Она редко была занята. Однажды я обнаружил на ней старенькую «Тойоту», которая весьма скромно смотрелась на фоне «ягуаров», «мерседесов» и джипов. Думал, какой-то бедолага притулился. Ничего подобного — это и была машина президента Trinity Grammar School сэра Милтона Чойза.
Австралийская система образования заметно отличается от нашей. Первое, что стало сюрпризом, — мальчики и девочки учатся раздельно. Второе: у них 12 классов. Третье: для каждого учащегося составляют отдельное расписание занятий. Программа состоит из обязательных предметов и тех, которые ученик может выбрать сам. Среди обязательных: алгебра, биология, богословие, английская литература и один иностранный язык. Из списка «уроков для души» я выбрал историю, географию, введение в искусство кино. И все равно зубрить во время каникул алгебру, тем более на английском, страшно не хотелось.

Помощь от Карла Брюллова
Помог случай. Программу я должен был обсудить с завучем. Но мистер Алан Харпер был не похож на завуча. Ни сдвинутых бровей, ни скрежета зубов. Напротив — открытая улыбка, располагающий тон. Да и сам его кабинет мало напоминал казенное помещение. Вдоль стен высились стеллажи с книгами. Старинные кожаные кресла создавали уютный уголок для общения. А большой стол, за которым завуч, должно быть, проверял контрольные работы, стоял в стороне.
«Так-так, молодой человек, значит, будем учить математику?» — почему-то спросил он, расстроив меня еще больше. Нечего было ответить. Стал рассматривать книги. Одна из них была посвящена Помпеям. Несколько лет назад я был на экскурсии в этом древнем городе. Впрочем, мы многое о нем знаем благодаря знаменитой картине Карла Брюллова. А знает ли о ней господин Харпер? Завуч провел рукой по своей седой шкиперской бородке: знает. «Только вся эта экспрессия — неправда», — сказал он. Тут у меня появился шанс блеснуть знаниями. Я смотрел фильм ВВС, в котором рассказывалось, что жители города задохнулись от выбросов газа из кратера. «Отчего же Брюллов изобразил трагедию по-другому?» — спросил я. «Очень просто: Брюллов писал свою картину, когда раскопки в Помпеи только начались, а факт реальной гибели людей стал известен сравнительно недавно», — пояснил педагог. Мистер Харпер надел круглые очки и стал отдаленно напоминать Чехова. «А давай-ка поменяем несколько часов математики на историю», — неожиданно предложил он. И я понял, что приобрел в колледже первого союзника.

Община «Холвуд»
В австралийских школах ученики делятся не на классы, а на общины — по возрастам и интересам. Меня причислили к общине «Холвуд». Мой классный наставник Энтони Чандлер своими мощными бицепсами был похож на культуриста. Невольно присвистнул: «Ну, попал! Теперь заставят качаться и днем и ночью». Но наш классный руководитель, оказался… большим любителем шахмат. Мы с ним сыграли впоследствии немало партий. А гири и гантели в наших разговорах ни разу не упоминались.
Мистер Чандлер прикрепил ко мне двух мальчишек — Джонатана и Ахилла. Они познакомили меня с колледжем. Мое прибытие вызвало немалый интерес. Каждый хотел задать множество вопросов, но чаще всего затрагивались три темы: «Как будет по-русски «Привет»?», «У вас красивые девушки?», «Какая у вас в России погода?».
День в колледже начинался с молитвы. Впрочем, это только одно название. Сначала на «молитве» речь идет о новостях школы. Например, что наша команда выиграла чемпионат по новозеландскому футболу. В это время классные наставники проверяют, все ли ученики пришли, по форме ли одеты. Наконец кто-то из преподавателей говорит: «Благослови нас, Бог, на учебу.». И все идут по классам.

Классный галстук
Trinity Grammar School славится своими традициями. Главная из них — форма. К ней отношение серьезное. Джентльменский комплект состоит из серых брюк, зеленого жакета с кантами, белой рубашки, свитера и крокодилового же оттенка галстука с эмблемой колледжа. Сам видел, как разворачивали домой учеников, пришедших в розовой рубашке и «чужом» галстуке. Все должно быть по форме!
Мне отчасти повезло: для меня не удалось найти полного комплекта, а чтобы заказать, не было времени. Руководство приняло решение — разрешить мне в качестве исключения одеваться «по-домашнему». Единственное, что мне позволили — носить галстук колледжа.

Китайский шкафчик
Первое, чем поинтересовались мои одноклассники, есть ли у меня свой шкафчик? Собственно, зачем он мне нужен? Я ведь приехал ненадолго. Но как только начал входить в учебный процесс, понял, насколько я не прав. В Trinity Grammar School все учебники — толстенные, как тома энциклопедии. На третий день мой портфель стал неподъемным. Большинство моих товарищей оставляли часть учебников в школе, потому что успевали выполнить половину домашнего задания в часы самоподготовки.
Тут до меня дошло, что если не обзаведусь шкафчиком, то придется ходить на занятия с телегой. Однако найти шкафчик оказалось непросто — все распределено. К счастью, нашелся один, не отремонтированный — на нем не успели закрасить глупость, какую обычно пишут выпускники по окончании учебного года. И вот мне досталась ячейка, расписанная китайскими иероглифами.

Русская Австралия
Семья русских эмигрантов Максимовых, которая приютила меня, приехала в Сидней из Китая: их предки строили там знаменитую Китайско-Восточную железную дорогу.
Благодаря стараниям русских эмигрантов я и попал в Австралию. Несколько лет назад вице-мэр Страдфилда Вадим Сергеевич Егоров организовал программу обмена школьниками. Его дело подхватила сестра Веры Сергеевны — Татьяна Гартунг. Я оказался девятым россиянином, приехавшим на учебу. До меня в сиднейских колледжах побывали ребята из Красноярска, Новосибирска, Москвы и Владивостока. Вера Сергеевна, как только я переступил порог дома, накормила меня русскими пирогами. «Неплохое начало!» — подумал я. Но потом оказалось, что она весьма принципиальна в вопросах учебы. Пироги — пирогами, а за выполнение домашнего задания спрашивала строже, чем родители.
Так, кроме австралийской, я еще узнал и русскую Австралию. Все русские эмигранты живут рядом друг с другом. Здесь у них небольшие домики, а встречаются они чаще всего в Русском клубе. Они много говорят о России. И, слушая их, даже странно, что эти люди — очень похожие по заботам и мыслям на нас — ни разу не бывали на Родине, знают о ней только по книжкам, фильмам и рассказам.

«Здесь был Артем!»
Два месяца пролетели очень быстро. И как жалко было улетать из Австралии!
Я видел Сиднейскую оперу. Издали она похожа на белую ракушку, а вблизи это обычное здание из стекла и клепаного алюминия.
Я прошел по огромному мосту через Сиднейскую гавань. Построенный семьдесят лет назад, он до сих пор значится в Книге рекордов Гиннесса как самый широкий в мире. Он, между прочим, не так уж мал и в длину — чтобы пересечь его пешком, я потратил не меньше часа.
Я кормил кенгуру с рук и гладил ленивых коал в Национальном парке.
Я бродил в Сиднейском океанариуме по стеклянному тоннелю сквозь гигантский бассейн, кишащий акулами. Зубастые рыбины проплывали мимо меня под музыку Прокофьева и Бородина.
Я купался в океане — он и зимой не остывает ниже 20 градусов. И мерз вечерами, возвращаясь с дискотек домой — ночью в австралийском июле температура может опуститься до нуля.
Но запомнились, прежде всего, люди — мои школьные учителя, одноклассники, Максимовы и их русские друзья. Все это время гордился, что я — из России. Когда мне нужно было уезжать, в мою честь собрали торжественную линейку, на которой выступил наш генеральный консул в Сиднее. Простившись с друзьями и преподавателями, пошел за вещами к своему шкафчику. И по старой школярской традиции на внутренней стороне дверцы шкафчика написал по-русски: «Здесь был Артем». Пусть поломают голову над нашими буквами!