СЛЕДСТВИЕ ВЕДЕТ мисс МАРУСЯ ВАТСОН
Этим летом мы продолжили вести «следствие» в нашей деревне. А с появлением у нас мисс Маруси Ватсон сразу стало понятно, что дедуктивные методы Тибальда и Маруси сильно различаются. Так, если Тибальд способен долго вынюхивать и высматривать, а потом нестись сломя голову по следу, молча преследуя жертву, то Марусе это не интересно. Никаких там преследований — а долгое, дотошное изучение места и улик.
Маруся чисто городская собака, и особый интерес для нее представляют замкнутые пространства: внутренности шкафов, буфетов, комнат, гаража и даже машины. А машины — это ее страсть. Сделав несколько попыток залезть в чужие машины, она наконец запомнила: наша — это старые желтые «жигули». Не скрывая некоторого огорчения (Маруся несколько раз предлагала мне загрузиться в чужой «джип»!), она решила, что такая машина лучше, чем совсем «без» — и стала мгновенно определять нашу красавицу среди припаркованных в ряд авто. Встав на задние лапы, Маруся начинает барабанить передними по капоту «жигулей» (по типу «циркового зайца»), с воплями: «Это наша!»
Огромное впечатление на Марусю произвела и передвижная деревенская автолавка. Когда этот «шкаф» на колесах распахнул свои дверцы и ее изумленному взору предстала витрина с рульками краковской колбасы, связками сосисок и грудой копченых ребрышек — Маруся обалдела! Она, затаив дыхание, наблюдала, как веселая продавщица Наташа достает покупателям из недр этого «волшебного шкафа» сыр, сметану, горячие маковые булки, батоны и многое другое. Но надо заметить, что радостно гудящая при въезде в деревню автолавка вызывает нервный припадок у всех деревенских собак и котов…
Маруся первой обнаружила весной и следы косули на берегу нашего маленького пляжа. Косуля на берегу — это большая редкость, но предполагаю, что этот самец косули забрел в деревню не случайно. У соседа были козы, которых косуль любил навестить на рассвете, и мы как-то его видели, «беседующего» с ними… Этой зимой коз продали, и косуль, грустно побродив по берегу, ушел в лес.
Оказалось, что Маруся абсолютно не приспособлена и к долгому сидению в засаде. Дело в том, что она мгновенно засыпает и… начинает так храпеть, что своими громовыми руладами распугивает все живое на берегу! Зато Маруся активно занималась «спасением на водах» всех купающихся, что привело к тому, что нам пришлось купаться отдельно — никто не желал быть спасенным! Все только ругались… И ее породу — «бурбуль», переименовали в «буль-буль».
Негодовали не только граждане. Как-то мы с Марусей плескались у камышей, как вдруг из них неожиданно вылез разозленный папа-лебедь. Огромный, распушенный, с шипением и клекотом он мчался на нас, и мы… дали деру! Не лебедь, а кошмарное чудовище! Но через пару дней мы увидели, что из этих камышей выплыла мама-лебедь с шестью детьми, и все стало понятно!
И именно Маруся нашла на дороге удивительный камень, и не какой-нибудь кусок обычного разноцветного гранита, а чудо-камень. Возможно — кусок черного базальта с отпечатками древних растений. Какие-то остатки тростника и увековеченная на века розетка листиков растения, похожего на полевую герань. Это чудо мы забрали в город, и теперь Маруся изредка берет со стола камень в пасть и гордо бродит с ним по квартире.
В июне отличился и Тибальд. Я с Марусей сидела на пляже, на разогретом камне, а он носился в еще не очень высоких молодых тростниках, по топкому береговому болоту, в метрах пятидесяти от нас. На краю болота, в зарослях кривых от ветра деревьев черной ольхи, громко орала семья ворон. Я увидела, что Тибальд всячески подает мне знаки: молча размахивает хвостом, как сигнальным флагом, подзывая меня.
Лезть в болото нам с Марусей не захотелось, и мы, к страшному негодованию сгорающего от нетерпения Тибальда, обошли тростники по дорожке. Тибальд стал хватать меня зубами за куртку и тащить за собой, потом ринулся вперед и замер под деревом, на котором надрывались вороны. Те, увидев меня, замолчали и расселись полукругом на ветках ольхи. Тут из травы раздался душераздирающий вопль неизвестного зверя (Тибальд его не трогал, а лишь с интересом разглядывал). Я в ужасе схватила Марусю и Тибальда за поводки и, оттащив их подальше, сама пошла посмотреть, какой зверь так голосит. Под ольхой в траве лежала… огромная, роскошная енотовидная собака и, повернув красивую голову в мою сторону, мрачно на меня смотрела.
Вороны опять истошно заорали и выкрикивали они что-то типа: «Вот эта гадина! Гадина! Гадина!» Я осторожно наклонилась посмотреть, не ранен ли зверь, но он даже не пошевелился. Тогда я вернулась к собакам и быстро отвела их домой, где заперла, чтобы не мешали. Потом я нарезала кусочками сырое мясо и, прихватив старое плотное драповое пальто, понеслась обратно к енотовидной собаке. Я решила, что если собака ранена, то попытаюсь замотать ее в пальто и принести домой, чтобы полечить. Сразу оговорюсь, что это была большая глупость, потому что зверь мог быть бешеным, да и покусать енотовидная собака способна очень сильно…
Она так и возлежала в траве под неумолкающие ругательства ворон (выяснилось, что у них в ветках ольхи гнездо).
Я бросила ей мясо. Енотовидная собака оскалила мелкие, острые зубы и издала презрительное фырканье, потом встала и спокойно пошла в сторону залива. И я с облегчением увидела, что она не ранена. Этот роскошный, красивый зверь — большой хищник, и был завезен в наши леса (родина Юго-Восточная Азия) ради меха. А теперь он так расселился, что стал «вне закона» у нас и в странах Балтии. Для сохранения естественной фауны нашей природы енотовидная собака подлежит отстрелу. Очень грустно.
