Май-июнь 2017 г.

Как здорово! САЛЮТ, ПИОНЕРИЯ! ОДНА голова хорошо, а ДВЕ это — гораздо БОЛЬШЕ! Калейдоскоп Как Юльку впервые взяли на рыбалку «ОСТРОВ творчества» Хранители океанов и лесов Австрийская национальная библиотека Страдания походного котелка Как приятно знать мистера Лира! ЗВЕЗДНОЕ НЕБО ВЫРИЦЫ Детское счастье Одуванчик Музыка «Скрипучих половиц» СКАЗКИ УРАЛЬСКИХ ГОР И ВОД ПИОНЕРЫ ПО КАНАТУ ЧЕРЕЗ НЕАГАРСКИЙ ВОДОПАД БОЕВОЕ ТРАЛЕНИЕ - ВОЙНА ПОСЛЕ ВОЙНЫ Как Пушкин повязывал галстук? МАГИЯ На НИТЯХ Пионеры в театре Красная тряпка для быка История человеческой жадности МИМИКРИЯ, или КТО не спрятался — Я НЕ ВИНОВАТ!!! Первая смена Минтонет Уильяма МОРГАНА Сколько ты ни дыми...

Я лежал в кровати и болел с утра до вечера. Ужасно скучно.

Вечером пришел с работы папа и принес мне подарок — калейдоскоп. Папа вечно принесет что-нибудь такое… Ну зачем мне калейдоскоп, что я, маленький?

— Держи, брат, — сияя, папа протянул мне упаковку с подарком. — Пользоваться умеешь?

Папа зовет меня по-мужски «брат», а дарит всякую малышовую муру.

— Спасибо, папа, — сказал я, делая вид, что страшно рад. — Ой, какая вещь!

Папа погладил меня по голове и объяснил:

— Это, брат, калейдоскоп. Я, когда в детстве болел, всегда смотрел в калейдоскоп, чтобы грустно не было. Ты посмотри в глазок. Там красивые узоры из стеклышек.

Я посмотрел, что мне, жалко, что ли? Стеклышек не было. Ясно, папе продали бракованную вещь. Как обычно. Вместо цветных стеклышек я увидел в глазке собственные старые обои на стенке, выцветшие, с утятами в камышах.

— Что видишь? — спросил папа и широко улыбнулся.

— Красивые узоры, — сказал я, чтобы не огорчать папу.

— Молодец! — похвалил меня папа. — А если ты повернешь калейдоскоп, то картинка поменяется. Это, брат, волшебная штука!

Тут мама позвала папу на кухню, и он вышел.

— Если ты повернешь, то картинка поменяется, — с досады передразнил я папу и положил подарок на тумбочку, рядом с лекарствами. Делать мне нечего, только в бесполезный калейдоскоп смотреть, который без стеклышек к тому же.

Мама и папа снова ссорились на кухне.

— И что ты ему даришь всякую ерунду? — тихо сердилась мама под грозное шипение котлет на сковородке. — Принес бы полезное что-нибудь, книжку какую-нибудь.

— Я принес сыну подарок от души! — ответил папа, тоже тихо, но тоже сердито. — Ему скучно! Ему праздника хочется, яркого, цветного, веселого! Если бы я сидел с ним дома, он бы не скучал!

— А белье я должна погладить!.. А обед приготовить!.. А в магазины! А за квартиру!.. В поликлинику!..

Засвистел чайник.

На следующий день я опять лежал и болел. А во дворе стоял шум и гам. Напротив наших окон был детский садик. Горки, домики, лошадки, качельки… И дети. Чего это они так разорались? Гораздо громче обычного. А ведь обычно они так орут, что автомобильных сигнализаций не слышно… Любопытно, по какому поводу такой поросячий визг?

Я вылез из-под одеяла и прошлепал к окну, наступая на концы шерстяного шарфа. Ничего не понятно, что у них там стряслось. Столпились все в углу площадки и галдят. Бинокль бы какой-нибудь… Такая вещь полезная, а у нас нет! Лучше бы папа вчера вместо калейдоскопа бинокль купил.

Я вернулся к тумбочке и взял папин подарок. Все-таки у бесполезного калейдоскопа есть глазок, может быть, сквозь него будет лучше видно.

Уселся у окна на стул и нацелил синий цилиндрик на площадку. Ух ты! Да у них там весело! Один мелкий на березу залез и плачет, второй к нему пополз и за ветку чем-то зацепился, ни туда, ни сюда. Остальные руками машут. Во, воспитательница бежит…

Я машинально повернул синий тубус, чтобы наладить резкость. Забыл, что это не бинокль. Тут оболтус с верхней ветки раскачался и совершил прыжок на соседний клен. Ну прямо белка-летяга! Ай, класс! Он вцепился в верхушку клена и заревел так, что я прикрыл форточку.

Воспитательница растопырила руки, пытаясь одновременно поймать своих чебурашек с березы и с клена. Кричала она тоже будьте-нате. Кажется, я ее знаю. Соседка наша, что ли?

Я опять машинально повернул синий тубус, не отрываясь от глазка. Воспитательница подпрыгнула, как кенгуру, и сдернула застрявшего на березе! Во дает! Пантера, а не воспитательница!

От неожиданности я крутанул калейдоскоп, а воспитательница сиганула на клен за другим клиентом и скинула его на веревочную сетку, натянутую зачем-то на площадке на манер батута. «Белка-летяга» подпрыгнул два раза и затих в сетке. К нему полезли еще желающие попрыгать.

Я покрутил калейдоскоп еще немного. Супервоспитательница залезла на клен повыше, устроилась в ветках, как русалка, и захныкала, вытирая кулаком слезы…

И тут я догадался... Я все понял! Как там папа сказал? «А если ты повернешь калейдоскоп, то картинка поменяется. Это, брат, волшебная штука!» Еще и какая волшебная… Вот это да… У меня даже температура поднялась от восторга. Ничего себе игрушки стали делать… Да с таким калейдоскопом такого можно наворотить! Только крутить надо аккуратней. На чем бы еще проверить?

Я забрался обратно в постель и навел синий цилиндрик калейдоскопа на противоположную стенку. Повернул… Картинка поменялась! В стеклянный глазок я увидел, как старые обои перекрасились. Вместо выцветших утят появились классные парусники, пушки, якоря, канатные бухты и старинные карты. Я бы сам только такие обои и выбрал!

Я опустил руку с калейдоскопом и уставился на стену. Среди осточертевших утят в пруду действительно плавал шикарный парусник! Так…

Через полчаса напряженной работы я заменил обои во всей комнате. Не обошлось без брака. Иногда я слишком резко крутил трубку, и тогда получался не парусник, а крокодил. А если крутануть на 180 градусов, то вместо прудика и утят в камышах будут пустыня и верблюды. Так что над столом у меня верблюд меланхолично жевал старинную карту, а у шкафа крокодил стоял на якоре. Но ничего, даже прикольно. Я полюбовался на свои новые обои и на правах больного уснул.

Проснулся я от голосов мамы и папы. Они опять ссорились на кухне. Папа купил не тот стиральный порошок.

— Я же говорила — ав-то-мат! — по слогам возмущалась мама. — А ты купил для детских вещей! А мне для стиральной ма-ши-ны надо!

— А этот для машины не подойдет, что ли? — немедленно рассердился папа. — Это что, не стиральный порошок? Ну не какао же! Чем они таким отличаются?

— Да уж отличаются, раз написано — для детских вещей или для автомата! — ругалась мама. — Зря не напишут!

Я тихо-тихо выбрался из кровати и вышел в коридор. В руке у меня был мой драгоценный синий калейдоскоп.

— Ты просто жертва рекламы!

— А ты читать не умеешь!..

Я прицелился, навел глазок на маму с папой и чуть-чуть повернул трубку. Я старался действовать очень осторожно, мне совсем не хотелось получить вместо родителей двух крокодилов или верблюдов…

— А еще ты… — повернулась мама к папе, — …еще ты устал, наверное. Ты извини, что я тебя за этим порошком попросила зайти. Сама виновата, надо было сбегать в магазин, когда Виталик уснул, и все дела…

— Это ты меня прости, — улыбнулся папа и обнял маму. — Я торопился, не посмотрел на коробку, схватил первый попавшийся. Спешил домой после работы. К тебе.

Мама тоже улыбнулась. А я заткнул пальцем стеклянный глазок, чтобы картинка нечаянно не поменялась, и тихо-тихо вернулся в комнату.

Я зажил припеваючи! На следующий день, когда больное горло совсем меня достало, я направил калейдоскоп на собственную шею и слегка повернул трубку. Боль исчезла.

— Тра-ля-ля! — запел я от радости. — Тра-ля-ля-ля!

В комнату вошла мама и уставилась на меня.

— Что с тобой?

— Мама, у меня горло не болит! — воскликнул я и вывел голосом целую руладу.

— Погоди, болит — не болит… — мама смотрела на меня так, будто я перекрасил волосы. — Это ты сейчас пел?

— А то кто же! — весело согласился я и с готовностью пропел: — А кто же, кто же, кто же, если не я, если не я!

— Лемешев, — сказала мама. — Карузо. Робертино Лоретти.

Она поцеловала меня в лоб и побежала звонить папе.

Раз я больше не болел, то надо было идти в школу. Но с моим калейдоскопом школы я больше не боялся.

— А вот работа Виталия Караваева, — произнесла Ольга Валерьевна и с неприязнью взяла со стола мой диктант. — Столько ошибок, столько пропущенных запятых и недописанных букв! Надо же так написать: «Ласточка поранила рыло о терновый куст»! — Ольга Валерьевна подождала, пока утихнет смех. — Надо же перечитывать, что ты пишешь, Виталий. Это, конечно, «два»…

Я ловко навел под партой свой чудо-калейдоскоп на Ольгу Валерьевну и стал поворачивать. — …было бы, — продолжила Ольга Валерьевна. — Да, было бы, наверное, «два», если бы Виталик не проболел несколько дней. Конечно, он слегка отстал, но он догонит, он такой способный мальчик! Я поставила тебе «четыре», Виталик, — улыбнулась Ольга Валерьевна и положила мою работу мне на парту. Под диктантом красовалась жирная четверка.

Эх! Чуть-чуть до пятерки не довернул! Надо еще потренироваться, поработать, поэкспериментировать. Волшебные штуки — они такие, они ленивых не любят.

На перемене я решил наконец разобраться со своей личной жизнью. Огляделся вокруг. За первой партой сидели Маша и Полина. Я прикинул варианты и быстро нашел правильное решение.

— Полина! — не теряя времени, спросил я у самой красивой девочки во всем классе или даже во всей школе. — Ты меня любишь?

— Чокнулся, Караваев? — удивленно посмотрела на меня Полина и добавила через секунду: — Конечно, люблю. Разве непонятно?

На глазах изумленных одноклассников она поцеловала меня в щеку, потом в другую, потом села ко мне на колени и крепко обняла за шею, чуть не задушила! В классе воцарилась мертвая тишина, было слышно, как кто-то уронил учебник. Это я, пожалуй, перекрутил… Еле вырвался! Выходя из класса, заметил, как обалдела Маша. Ну еще бы.

Пашка Рублев, конечно, подкарауливал меня за школой. Как раз мы с Полиной вместе вышли. Полина хотела проводить меня до дома, закутать в теплый плед и напоить сиропом шиповника. А тут Пашка! Я так и думал. Они вместе с Полиной уже два раза в кино ходили…

Конечно, Пашка был не один. С двумя дружбанами из параллельного. Увидели меня — сразу стойку сделали. Ладно, сейчас картинка поменяется…

— Подожди меня, пожалуйста, на качелях, я быстро, — приказал я Полине. Она послушно села на сиденье, взволнованно прошептала вполне подходящий текст: «Не ходи, Виталик, я боюсь», а я сбросил свой рюкзак, чтоб не мешал, зажал в кулаке калейдоскоп и пошел разбираться.

Метра за три до них я навел свое оружие, посмотрел в глазок и повернул сразу на 180 градусов, чего там церемониться.

— Иди, иди, чего встал! — заорал было Пашка, делая шаг навстречу, и два других тоже отлипли от стены и двинулись ко мне. — Иди, разговор есть…

Тут его прервали дружбаны. Один толкнул Пашку в грудь, другой заехал рюкзаком по спине, поэтому Пашка не упал, а только выпрямился, торжественно протянул мне руку и сказал:

— Я тебя жду, чтобы сказать важную вещь. Давай с тобой дружить, Витал! Ты классный чел!

— Я подумаю, — важно ответил я. — Посмотрю на твое поведение.

Я сурово глянул на дружбанов, они вытянулись по струнке, как на физкультуре. Ладно, хватит с них. Я зажал пальцем глазок, убрал калейдоскоп в карман и пошел к качелям.

— У меня шоколадка есть, хочешь? — умоляюще крикнул вслед Пашка.

— Завтра съем, — пообещал я, оглянувшись.

Пашка радостно закивал. Полина упала с качелей.

Мама решила записать меня в хор мальчиков. Вообще-то, я хотел на карате, но это мы на месте разберемся. Мне теперь сделать спортивную секцию из хоровой студии ничего не стоит!

Полина ходит за мной как пришитая! Пригласила меня в кино, обещала сама попкорн купить и колу. Выспрашивает, какие я фильмы люблю. А я так думаю, что в зале с фильмом разберусь. Не понравится мультик — поменяю на комедию или боевик. Картинка же меняется!

Погода скверная, дождина поливает, и ветер, а Полина меня пригласила в парк аттракционов… Так, сейчас исправим. Сейчас накрутим безоблачное небо и плюс двадцать…

— Мама! — выскочил я из комнаты. — Мама, ты когда уборку делала, калейдоскоп мой не видела?!

Мама замерла на секунду с поднятым утюгом, а потом медленно покачала головой.

— Не видела… Какой калейдоскоп?

— Да тот, что мне папа подарил на прошлой неделе! — заорал я и схватился за голову.

— Виталечка, не видела… Да ты не волнуйся так, другой купим…

Но я уже тыкал в кнопки, набирая папу.

— Папа… возьми трубку, папа… Папа! — завопил я в телефон. — Ты мой калейдоскоп не видел?.. Твой подарок?.. Как?! Почему выбросил?.. Без стеклышек… А когда?! Утром… и ведро вынес… А… ладно, ничего… спасибо, пап, другой не надо… Пока, пап.

Я вышел на улицу и раскрыл зонт. Дворника, конечно, не было, и дверь в мусорку закрыта на замок. Да и как бы я его там нашел? Кто бы мне разрешил в мусоре копаться?

Полная безнадега. Серый, мокрый двор, и эта картинка не поменяется. Я побрел по лужам. Как теперь жить-то? Что я буду делать без моего калейдоскопа…

Что я буду делать? Вот поругаются мама с папой — и что? «Да ничего! — вдруг подумал кто-то в моей голове. — Помиришь их. Они же любят друг друга, значит, их можно помирить!» Хорошо, а на уроках? «А что на уроках? Подумаешь, большое дело! Будешь себя проверять, диктант перечитаешь, параграф выучишь, пример сам решишь. Ерунда! Хорошо ведь учился и раньше!» А хор? Что я там буду делать, мне же это пение до фонаря! Не хочу я петь! «Ну и не пой, иди сразу на карате! И другим петь не будешь мешать». А с Полиной что делать? «А она тебе так нужна, что ли, эта Полина-павлина? Тебе же скучно с ней. И вообще, тебе Маша всегда очень нравилась, забыл? Ты же мечтал с ней вместе на горный туризм пойти… Вон она идет, кстати…»

Мне навстречу по двору действительно шла Маша! Увидела меня и заулыбалась. Вот это да! И дождь перестал, а лужи стали голубыми и солнечными! Жизнь прекрасна, никакой безнадеги! Вон какое все чудесное, яркое! Меня этот калейдоскоп совсем заморочил, превратил в жулика, в дурака! Хватит! Я сам буду жить, без картинок! У меня и так все получится очень даже замечательно. Вот идет Маша. И в кармане куртки очень кстати оказались мои карманные деньги, на два билета в кино хватит, а может, и на попкорн! Я помахал Маше рукой, я ловко перепрыгнул через лужу, я расправил плечи и закрыл ненужный зонт, я…

Я случайно его заметил. На детской площадке, на горке, стоял маленький мальчик и смотрел в зеленую пластмассовую трубку. Он уставился на меня стеклянным глазком и крутил зеленый цилиндр. Менял картинку… Потом зажал стеклянный глазок пальцем, опустил руку и улыбнулся во весь рот.

Зеленый калейдоскоп. Не синий. Значит, не мой. Еще один калейдоскоп, купленный в простом игрушечном магазине.

— Привет! — обрадовалась мне Маша. — Здорово как, встретились, надо же! Ты тут живешь?

— Ага… — с трудом ответил я, следя за мальчиком. — Здорово… Маш, я сейчас тут… Мне срочно надо в магазин, мама просила… Я потом тебе… Ну, пока!

Я вбежал в игрушечный магазин и чуть не сбил выходившую тетю с огромным пакетом. Извиняться было некогда.

— Калей… доско… пы… есть? — тяжело выдохнул я у прилавка.

— Есть немного, — сказала продавщица.

— А можно… можно сначала в них… посмотреть?

— Товар упакован, — хмуро ответила продавщица, глядя на часы.

— Мне… на все… все, — решился я, вытаскивая из кармана деньги. Зазвенели раскатившиеся монеты.

А вдруг?..

Анна Игнатова		Художник Наталия Якубовская
Страничка автора		Страничка художника