Всё то, чего коснется человек,
Приобретает нечто человечье.
Вот этот дом, нам прослуживший век,
Почти умеет пользоваться речью.
Мосты и переулки говорят,
Беседуют между собой балконы,
И, у платформы выстроившись в ряд,
Так много сердцу говорят вагоны…
Я — пузатый чайник. Я даже помню, как сначала я был глиной на берегу
реки, потом кружился на гончарном круге, а потом горел в огне. Но не
сгорел, оказалось, что все обошлось, и теперь я не липкая глина, а синий чайник. И у меня есть крышечка.
Меня поставили на полку в магазине, и я стал думать: «Зачем меня
сделали? Зачем нужно было столько сил и огня, чтобы получился я — пузатый и с длинным носиком. И с крышечкой».
Рядом со мной в магазине стояла другая посуда, и, когда покупатели
брали в руки чашки или тарелки, они рассуждали, зачем они им.
— Подарю эту чашку бабушке, — говорила девочка.
— Принесу вазочку маме вместо разбитой, — говорил мальчик.
— Мой сынок вырос, и ему нужна тарелка побольше, — говорила женщина.
А я стоял бесполезный.
Однажды в магазин пришла женщина и спросила: «У вас есть осколки посуды?»
Ей нужны были эти осколки, чтобы класть в горшки с цветами и выкладывать дорожки в саду черепками. И мне очень захотелось спрыгнуть с полки разбиться, чтобы пригодиться хотя бы ей!
Но моя история со счастливым концом! Однажды меня взял в руки
мужчина, открыл крышечку и заглянул в меня. Он сказал:
— Какой большой чайник! Чая хватит на всех моих гостей!
И тут я понял свое предназначение: меня сделали для друзей.
С тех пор я стал королем чайного стола. Во время чаепития
чая во мне становится все меньше, а разговоров вокруг все больше. И моя крышечка уже почти как корона. А из моего носика
течет река чая.
