Первую книгу анекдотов сочинил византийский писатель
Прокопий Кесарийский, хотя
он об этом и не знал. Название
анекдота — «невышедшее» — через 400 лет присвоил его сочинению составитель византийской
энциклопедии. Книга к этому
времени продолжала оставаться
неопубликованной. Еще через
300 лет забытый текст Прокопия был обнаружен, получил
название «Тайная история, или
Невышедшее» и был наконец
представлен публике. С тех пор
в обиход вошло слово анекдот,
а в науку — загадка «Тайной
истории».
«Виновник» появления слова
анекдот жил в VI веке, служил
секретарем полководца Велизария и был в курсе всех важнейших дел империи, красивых и
не очень. Он оставил три сочинения. Первое и третье прославляли императора Юстиниана,
царицу Феодору и полководца
Велизария: их законы, победы
и постройки. А второе сочинение, та самая невышедшая «Тайная история», столь же страстно
доказывала, что и царь, и царица,
и славный полководец — как
минимум, порождение дьявола.
В коротких и совершенно не
смешных главах Прокопий рассказывал о злодеяниях императора. Этот «осел на поводу со
спокойно висящими ушами»
«портил красоту городов», «убил
триллион людей», «захватил все
богатство византийцев, а потом
его же и выбросил». Мало того,
один придворный видел, как,
разгуливая ночью по дворцу,
Юстининан потерял голову в буквальном смысле этого слова.
Через какое-то время голова,
правда, снова появилась и, как
ни в чем не бывало, приросла
к его шее.
Портрет, нарисованный в
«Тайной истории» Прокопия,
напоминает собрание городских
слухов и уличных сплетен, изложенных без тени сомнения.
Между тем, современные историки не сходятся с Прокопием
в его суровых оценках императора. Кое-что императору все-таки
удалось. До сих пор Европа
живет по нормам римского
права, которые сохранились
благодаря заботе Юстиниана.
И мало какой храм сравнится
красотою с константинопольской Софией, построенной по
его повелению. Юстиниан, конечно, был не ангел, но и не законченное чудовище. Почему же
Прокопий, воспев императора
в первой книге, во второй представил его монстром, а в третьей вновь воздал ему хвалу?
Где истинный Прокопий? В какого Юстиниана верил он сам?
А может быть, провозгласив
целью историка истину, сам
Прокопий не всегда оставался
историком? Может быть, фантастические слухи и невероятные россказни показались ему
достойными записи, и захотелось поведать эти сюжеты,
наивные, но не лишенные занимательности? Прокопий придумал составить из них отдельную
книгу. Не ради подлинной истории — ради красного словца.
Слово и вышло — анекдот.
