Сентябрь 2010 года

Сегодня у нас вторым уроком физкультура. Я люблю физкультуру, только когда хожу на нее вместе со своим другом Костей. Мне нравится бегать и прыгать, играть в мяч и лазать по шведской стенке, участвовать в эстафетах и выполнять упражнения в парах. Тогда мы с Костей обязательно встаем вместе, потому что рост у нас одинаковый, да и сила тоже. Но он недавно болел, и сегодня у него опять было освобождение.

— И долго ты еще физкультуру будешь пропускать? — спросил я.

— Еще три раза, — ответил Костя. — Мне врач дала освобождение на две недели, значит, на четыре занятия. Одно уже прошло.

Да, на прошлом занятии у меня не было пары, и учительница меня поставила с этой дылдой Ольгой. У нее тоже пары не было. Она у нас самая высокая в классе, поэтому в паре с ней никто стоять не хочет: она то мячик забросит выше головы, да так, что, даже подняв руки, не поймаешь, то в эстафете как рванет вперед — догонять бесполезно. У нее такие длинные ноги, что два моих шага укладываются в ее один. Вот на прошлом занятии наша команда и проиграла. Мне пришлось соревноваться в беге с этой длинноногой Ольгой. Сначала ребята из нашей команды кричали: «Ко-ля, да-вай! Да-вай!», но быстро поняли, что кричать бесполезно. И замолчали. Ольга сразу вырвалась вперед. И до конца эстафеты кричала только ее команда: «О-ля, да-вай! Да-вай!», причем ребята кричали даже тогда, когда и так все было понятно, кто выиграет. Где же справедливость? Разве можно ставить соревноваться двух человек с разными ногами? Я бы на месте учителя сначала измерял ноги сантиметром, чтобы было все по справедливости. Вот если бы я бежал с Костей, было бы все по справедливости: у нас ноги абсолютно одинаковой длины, — мы измеряли.

— Везет же тебе, — сказал я с завистью. — А меня опять с этой Ольгой поставят, вот увидишь. Не хочу идти на физкультуру.

— А ты и не иди, — сказал Костя.

— Как это: не иди?! У тебя же справка от врача, а у меня такой справки нет, — возразил я.

— Так ты возьми освобождение у нашего школьного врача. В прошлом году у меня был кашель, и мама сказала, чтобы я сходил в медпункт и взял там освобождение. Я пришел в медпункт, покашлял, и в дневнике мне написали: «Освобожден от физкультуры на один урок». Так что если ты придешь туда и будешь кашлять, то точно получишь освобождение. Вот давай, покашляй.

Я кашлянул, но получилось как-то неубедительно.

— Да, кашель у тебя какой-то не такой. Ты ходи и тренируйся, а на следующей перемене пойдем в медпункт, — сказал Костя.

— Хорошо, — ответил я и начал усердно кашлять. Как назло, у меня ничего не получалось: когда нужен был кашель — не кашлялось. А вот недавно меня так пробрало, что мама даже дала мне сироп от кашля и не отпустила гулять. Вот тогда этот кашель мне был совсем ни к чему.

Костя наблюдал за мной со стороны:

— Неправильный у тебя кашель, какой-то он у тебя тихий. Кашель должен быть громкий. Тогда врачам и объяснять ничего не надо, они сами все услышат. А он у тебя какой-то неуверенный. А еще можно попробовать почихать. Моя сестра сегодня тоже не пойдет на физкультуру, у нее аллергия: у нее не дышит нос, и она постоянно чихает. Вот попробуй чихнуть, а я послушаю.

Я чихнул.

— Ну, вот, другое дело. Чихаешь ты лучше, чем кашляешь, так что выбирай сам — чихать тебе или кашлять, — сказал Костя.

У меня на размышление был один урок. И весь этот урок мне не давала покоя физкультура: уж очень я не хотел снова проигрывать этой длинноногой Ольге. Прозвенел звонок, и мы с Костей отправились в медпункт.

— Ну что, решил, что ты будешь делать: чихать или кашлять? — спросил Костя.

— Да не решил еще, — с досадой ответил я.

— Ты давай определяйся, а то мы уже к медпункту пришли. Дневник взял?

— Взял.

— Тогда иди. Только недолго. Я тебя здесь подожду, — сказал Костя и остался стоять возле медпункта.

Я достал из-под мышки дневник, открыл на нужной странице и постучал в дверь.

— Заходите! — раздалось из медпункта.

Я осторожно вошел в кабинет. За письменным столом сидела школьный врач, Александра Ивановна, и что-то писала в медкарте. Она работала в школе очень давно, ее знали многие в нашем городе, ее знала и моя мама, потому что мама когда-то училась в нашей школе, и Александра Ивановна тоже была ее врачом. Там была еще медсестра, тетя Лена. Вокруг нее постоянно крутились какие-то дети. Она то мазала кому-то зеленкой царапины, то делала прививки, то измеряла температуру. Но сегодня, кроме меня, из детей в медпункте никого не было.

— Здравствуйте, — тихо сказал я.

— Здравствуй-здравствуй! Тебе, мальчик, чего? — спросила медсестра тетя Лена.

— Я заболел и не могу идти на физкультуру, освободите меня, пожалуйста, — жалобно сказал я.

— И что же с тобой случилось? Что у тебя болит? — спросила тетя Лена.

И тут нужно было решать, что же убедительней подействует на врача и медсестру: чих или кашель? «Чих или кашель, чих или кашель, чих или кашель?!» — вертелось у меня в голове.

— У меня чахль! — неожиданно для себя самого сказал я.

Александра Ивановна подняла голову от медкарты и посмотрела на меня.

— У тебя что-о-о? — удивленно переспросила тетя Лена.

— У него чахль, у него самый настоящий чахль!!! — ответила ей Александра Ивановна.

Она встала из-за стола и подошла ко мне.

— Какая странная болезнь, — сказала тетя Лена.

— Я бы сказала, даже страшная… — ответила ей Александра Ивановна.

Мне стало как-то не по себе. Мало того, что я не собирался говорить ни про какой там чахль, он сам по себе как-то выскочил, так еще он оказался самой натуральной болезнью. Я покраснел от волнения, на глаза навернулись слезы, и нос заложило.

— Ну, и как тебя зовут, из какого класса? — спросила врач.

— Макаров Коля, второй «а», — ответил я.

— Леночка, найдите мне, пожалуйста, карточку этого больного, симптомы болезни должны быть зафиксированы, — сказала важно Александра Ивановна тете Лене.

— Вот, возьмите. Макаров Коля, второй «а», последний раз болел в прошлом году, ничего серьезного — простуда, все прививки сделаны по графику, — сказала тетя Лена.

— Прививок от чахля мы пока еще никому не делаем, но медицина все время идет вперед, и думаю, что скоро и от чахля прививки придумают, по просьбам родителей, конечно. А сейчас мы должны срочно принять меры. Вот посмотрите, Леночка, у больного на лице все признаки этой редкой болезни. Вы, я вижу, сталкиваетесь с ней впервые, а я каких только болезней за тридцать лет работы в школе не видела! Чахль мне тоже встречался, не часто, правда, но встречался.

— Так какие признаки? — спросила тетя Лена. Она почему-то все время улыбалась. Но я, например, ничего смешного не видел. Я просто не знал, что мне делать, сказать, что я соврал, у меня не хватало смелости, но и эта страшная болезнь меня очень напугала. Что же теперь со мной будут делать врачи: давать горькие таблетки, делать уколы или, еще хуже, позвонят на работу маме? Я готов был расплакаться.

— Сначала у ребенка краснеют щеки, потом появляется слезливость, закладывает нос, — продолжала Александра Ивановна.

— Что, так и писать?

— Так и пишите.

— Открой рот. Скажи «а». Покажи язык, — сказала мне Александра Ивановна. — Здесь все в норме. Да, диагноз подтвердился, это самый натуральный чахль. Смотрите, Леночка: эта болезнь прогрессирует просто на глазах. У больного появилась дрожь в ногах. Срочно дайте ему аскорбинку и посадите его на стул. Пусть жует сидя.

Тетя Лена посадила меня на стул, достала из большой коробки круглую желтую таблетку и дала ее мне.

— Ну что, тебе легче? — спросила Александра Ивановна, когда я прожевал таблетку.

— Угу, — кивнул я.

— Вот видите, вовремя оказанная медицинская помощь не позволила болезни распространиться по всему организму, а то ведь, знаете, чахль — вещь серьезная. Не обратишься вовремя к врачу, того гляди и зачахнешь совсем.

Я слышал, что так говорила мама про какой-то цветок на подоконнике.

«Совсем зачах, поливать и удобрять бесполезно, придется выбросить», — жалела цветок мама. «Значит, это болезнь смертельная», — решил я. От этой мысли мне стало совсем не по себе. Я вспомнил маму, папу, младшего брата, бабушку с дедушкой. А что, если болезнь заразная?! Я ведь могу заразить кого-нибудь!.. Я сидел и думал о своей страшной болезни, я совсем забыл, зачем сюда пришел.

— Ну, что притих? — спросила тетя Лена.

— А эта болезнь заразная? — осмелился спросить я.

— Если ее вовремя начать лечить, то не заразная, — ответила Александра Ивановна. — А ты пришел как раз вовремя. Пока мы тебя осматривали, ты ни разу не чихнул и даже не кашлянул, значит, победили мы твой чахль. Вот послушайте, Леночка, вчера Сидоров из шестого «б» приходил, просил освобождение от физкультуры написать. Так, знаете, что у него было? Воспаление флегматических узлов.

— Каких-каких узлов? — удивленно переспросила тетя Лена. — Может, лимфатических?

— Может, и лимфатических, а у него было именно флегматических. Пришлось ему двойную дозу аскорбинки дать, чтобы флегматичность прошла.

— И что, прошла?

— Прошла прямо на глазах. Даже не пришлось освобождение от физкультуры писать. Побежал на урок с большим удовольствием.

И тут я вспомнил, зачем пришел в медпункт.

— А мне на физкультуру можно идти после такой болезни? — осторожно спросил я.

— Конечно, можно. И на физкультуру, и на все остальные уроки, — сказала врач.

— Так я пойду? — снова тихим голосом спросил я.

— Цвет лица у тебя стал нормальным, краснота прошла, коленки больше не дрожат, нос дышит, осталось только температуру измерить.

Мне поставили под мышку электронный градусник, который тут же запищал.

— Вот и температура в норме. Так и напишем в карточке: «Здоров».

— Так я здоров?! — радостно воскликнул я.

— Конечно, здоров. Можешь идти на урок.

— На какой урок — физкультуру?

— Твоя физкультура уже заканчивается, пока мы тут тебя осматривали, — сказала тетя Лена. — Какой там у тебя следующий урок?

— Труд.

— Вот иди и трудись как следует.

— А как же освобождение? Мне же напишут в журнале прогул, — расстроился я.

Александра Ивановна взяла мой дневник и что-то там написала.

— Вот, держи свой дневник, — сказала тетя Лена.

Александра Ивановна и тетя Лена смотрели на меня и улыбались, и я улыбался вместе с ними. Я был так рад, что быстро вылечился от страшной болезни, что даже не посмотрел, что написала врач в моем дневнике.

— До свидания! — радостно крикнул я, выбегая из медкабинета.

Кости в коридоре уже не было. Он, не дождавшись меня, отправился в спортзал и сидел там на скамейке для болельщиков. Я на цыпочках вошел в зал и сел рядом с ним. Мы открыли дневник и прочитали в графе «Физкультура»: «Осмотрен педиатром. Здоров. Бассейн посещать может».

— Какой бассейн? — спросил Костя.

— Не знаю, какой бассейн, ни про какой бассейн мне не говорили, — ответил я.

Тут прозвенел звонок, и учительница сказала:

— Ребята, сегодня у нас был последний урок физкультуры в спортивном зале. Со следующей недели у нас бассейн. Сейчас вы переоденетесь и пойдете в медпункт на осмотр к врачу. У каждого в дневнике должна быть запись: «Здоров. Бассейн посещать может». Всем понятно?

На перемене весь класс отправился в медпункт на осмотр, мы с Костей тоже пошли вместе с ребятами. Но заходить в кабинет не стали. У него все равно еще было освобождение, а в моем дневнике уже и так была нужная запись.

Юлия Маркова Редактор		Художник Ольга Граблевская
Страничка автора		Страничка художника