Апрель 2008 года

История исторических изречений

ПОВЕРЬЯ ДЕЙСТВУЮТ ДАЖЕ НА ТЕХ, КТО В НИХ НЕ ВЕРИТ

— Я пятерку получил! — с веселым криком вернулся из школы в первый апрельский день Сережа Пятитомов.

— Ура! — его дедушка-академик захлопал в ладоши. А старый друг ученого, профессор Синицын, не захлопал.

— Почему ты не радуешься? — удивился академик.

— Потому что сомневаюсь. Сам знаешь: первое апреля — день розыгрышей. Первое апреля — никому не верю! Историческое, в некотором смысле, выражение.

— Никакое оно не историческое, — не согласился Пятитомов. — Это просто поверье такое. Даже смешно, что ты, серьезный ученый, имеешь его в виду.

— Ничего смешного тут нет, — отпарировал Синицын. — Например, на дверях дома, в котором жил великий датский физик-атомщик Нильс Бор, была прибита подкова. Кто-то поинтересовался у ученого: «Неужели вы верите, что подкова действительно может принести счастье?» «Разумеется, нет, — ответил Бор, — но поверья действуют даже на тех, кто в них не верит».

РАЗВЕСИСТАЯ КЛЮКВА

— Итак, ты думаешь, что история с Сережиной пятеркой — выдумка, развесистая клюква? — спросил академик.

— Что еще за такая клюква? — включился в разговор внук.

— Считается, что честь ее изобретения принадлежит французскому писателю Александру Дюма. В книге о своем путешествии по России он написал о крестьянской девушке, которая сидела под густой широкой тенью развесистой клюквы. С тех пор это выражение стало означать смехотворный вымысел, неумеренную фантазию.

— Именно, что считается, будто принадлежит, — отпарировал Пятитомов. — Спору нет, в путевых записках Дюма можно найти много нелепиц, касающихся природы и быта нашей страны, но ни одного слова о диковинном растении в нем нет. Кто именно их написал, до сих пор доподлинно не установлено. Но автор «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо» в смысле развесистой клюквы чист, как невинный младенец.

— И как я в смысле моей пятерки, — добавил Сережа, доставая из портфеля дневник и показывая друзьям-ученым отличную отметку.

Профессор Синицин, сдаваясь, поднял руки вверх, а потом зааплодировал внуку академика Пятитомова.