Октябрь 2010 года

2010 год — Год Франции В России

ПАРНИ ИЗ ПАРКА МОНСУРИ

— Жан-Кристоф меня как раз здесь и встретит! Не один, с папой своим… У парка Монсури, на улице… у меня записано, на какой, — Мишка умоляюще посмотрел на Зою Федоровну, которая за них, всех едущих в автобусе детей, и отвечала. Как руководитель хора. Есть в Нижней Нормандии небольшой городок Эрувиль-Сен-Клер, туда ребята и ехали, по обмену, с концертами. Многие — не первый раз уже, как вот Мишка. Эрувиль — побратим российского города, откуда дети.

— Вот и родители мои просили, вы же помните… и папа Жан-Кристофа.

— Да, месье Буэ звонил, — Зоя Федоровна задумчиво поправила очки. — И родители твои просили… Но отвечаю-то сейчас за тебя — за всех вас — я! Так что пока никого из них не увижу… Кристофа этого и месье Буэ…

— Так вы бы остановились хотя бы… вдруг они вот как раз тут, на углу, дожидаются.

— Подожди, подожди… остановим…

Автобус — большой, блестящий, с затененными стеклами и зеркалами-«лапами», снизив скорость, остановился на углу, у какого-то парка…

— Парк Монсури! — крикнул снизу водитель. — Кто остановку заказывал?

Так он, Мишка Ручников, и заказывал… и парк назвал, запомнил — «Монсури». Чего не запомнить-то? На бумажке, кстати, было записано… Неохота из заднего кармана листочек вытаскивать.

— Ну, и где твои встречающие? Миша! Ты понимаешь, что нам спешить надо?

Да понимает он все. Еще бы…

— Что там за улица-то?

— Сейчас… Я с Жан-Кристофом по «мылу» связался… он написал, что приметный будет — в белых шортах и ярко-красной майке — я его издалека и… О!!! — Мишка вытаращился в окно и обрадованно вскочил на ноги: — Вот он, Жан-Кристоф! Вон какая майка яркая! Не хочешь, да заметишь… Так я побегу, Зоя Федоровна? А то он уже оглядывается, верно, меня ищет…

Не дожидаясь ответа, Мишка бросился к двери с такой быстротой, что Зоя Федоровна едва успела схватить его за руку:

— Смотри, не забудь — завтра концерт в мэрии!

— Да мы же вечером сегодня приедем!

Выскочив из автобуса, Мишка едва не упал и, махнув на прощанье рукой, опрометью бросился к тому, в красной майке, парнишке:

— Эй, эй, Жан-Кристоф! Что он, не слышит, что ли?

— Да погоди ж ты!

Как по-французски — «подожди»? А кто ж его… Миша в школе английский учил, а французским в кружке занимался, третий год уже, с четвертого класса. Когда занимался — слова помнил, а как вот наступало лето — так все, будто ветром, из головы выдувало. И уж осенью шел, словно первый раз в первый класс. По крайней мере, мама Мишина именно так утверждала. «Передай мадам Буэ вот эту вазу, да смотри, по пути не разбей!» Ваза-то в вещах, в автобусе… надо думать, не разобьется, уж недолго осталось — от Парижа до Эрувиля часа три. По нашим меркам — рядом, а по их — край страны! Ла-Манш, Нормандия…

— Жан-Кристоф!

Ну, наконец-то, обернулся, слава тебе, Го… Господи!

А ведь это НЕ ОН!!!

У Мишки в груди все похолодело: никакой этот пацан не Жан-Кристоф, и даже не похож нисколечки — Жан-Кристоф помладше, Мишкин ровесник, в пятом классе учится. Миша вот в седьмом, а Жан-Кристоф — в пятом… и это вовсе не потому, что второгодник, просто во Франции, в средней школе — коллеже, шестой класс — самый младший. Потом, соответственно — пятый, четвертый, и последний — третий. Дальше уже — лицей, старшая школа. Этот парень, видать, как раз в лицее учится — лет шестнадцать на вид. Волосы, как у Жан-Кристофа — темно-русые, длинные. Тут многие ребята с длинными волосами ходят — потому и перепутал. Что ж, обознался, подумаешь — с кем не бывает? Где ж автобус-то?

Миша побежал к тротуару…

Уехал автобус… ну да, станут они дожидаться…

Вжжж!!!

Пулей пронесся мимо скутер… притормозил, заехав в парк, на дорожку.

Вжжж!!!

Еще один скутер — к тому в пару. Только этот уже двухместный. И — что на том, что на этом — подростки, может, года на два, на три постарше Миши, и все — чернокожие, аж лоснятся!

Миша на всякий случай поспешно отошел в сторону, сделав вид, что куда-то очень торопится. Не нравились ему эти парни! Не зря не нравились — слышал он о таких разное… в основном — нехорошее. Вот сейчас догонят, ограбят… Только что у него брать-то?

Мишка быстро похлопал себя по карманам… Черт! И деньги, и мобильник — в куртке остались, а куртка — в автобусе! Ну и хорошо — как есть пустой, нечего грабить! Совсем-совсем нечего. А вдруг скажут — «кроссовки снимай»? И отдашь ведь, как миленький.

Вокруг-то народу как-то не очень… прямо можно сказать — почти что безлюдно. Там они еще? Миша обернулся… и встретился глазами с наглыми взглядами этих… Ох, не зря они так смотрят.

Да и местечко тут… не очень уютное — широкая улица, машины снуют, по тротуару никто не ходит… Где Жан-Кристоф, интересно? И папа его, месье Буэ?

Так ведь хорошо уговаривались — они его тут, в Париже, заберут из автобуса, город покажут — а то Миша толком почти ничего здесь и не видел — может, в Лувр зайдут… в общем, что успеют до вечера. А поздно вечером — в Эрувиль. На машине, естественно.

Может, у парковки Жан-Кристофа поискать? Где тут парковка, интересно?

Господи! Вот дурень! Миша треснул себя ладонью по лбу и рассмеялся: ну, конечно же — в записке как раз улица написана… Вот — бульвар де Курсель… Или — Курсей — Миша не помнил, как читать правильно. Вот и спросить… Хоть у того старичка, что читает на скамейке газету.

— Экскьюзе муа, месье… У э… У се Трув… э-э… бульвар де Курсель… Курсей…

Дедушка что-то сказал… посмеялся… лучше бы рукой показал… Миша вытащил бумажку, протянул старичку… Тот снова засмеялся, головой покачал:

— Монсо! Парк Монсо!

Парк Монсо… А он, Мишка-то, где? Монсури… А Монсо?

Нервно передернув плечом, Миша еще разок пробежал записку глазами… Монсури… так у него написано… так мог перепутать, вполне…

— Мерси, месье.

Интересно, где этот Монсо? Может, рядом? Названия-то похожи… Спросить у деда? Так он ушел уже… Догнать? Нет… эти, скутеристы тут как тут… ишь, разъезжают. И никаких полицейских машин поблизости что-то не видать, обычно они тут часто сиренами воют.

Что ж… надобно добраться до метро и ехать в этот Монсо! Чего тут зря болтаться?

Спросив, где метро, у водителя поливочной машины, Миша быстро зашагал по широкой улице — название на одном из домов прочитал: бульвар Журдан. До метро дошел быстро, минут за десять, а там…

А там вспомнил, что денег-то нет! И билет купить не на что. Можно, конечно, и так, без билета попробовать — старшие ребята как-то рассказывали. В те двери, что для багажа… Можно, наверное… А если попадешься? Всех подведешь — и Зою Федоровну, и ребят, и Жана-Кристофа, вернее — папу его, месье Буэ.

Миша спустился по лестнице вниз… ну и где тут «багажные» двери? Люди какие-то подозрительные взад-вперед ходят… А парапет низенький — может, перепрыгнуть? Вот, ухватиться руками, и…

Нет… людно слишком. Да вдруг еще потом в полицию сдадут — вот стыдоба-то! Тогда уж точно Зоя Федоровна его ни разу в жизни в Эрувиль не возьмет.

Миша поднялся обратно на улицу, постоял у стенда с картой… такие у всех станций метро висят. Поискал парк Монсо… долго искал, минут двадцать… нашел — и ахнул! Больно уж далеко — почти через весь город. В центре, недалеко от Триумфальной арки. Вот — Арка, вот — парк, а вон он — бульвар Курсель… Или Курсей… Там Жан-Кристоф как раз ждать должен.

Вжжж!!!

Снова приехали скутеры. С теми, из парка. И чего, спрашивается, катаются? Не учатся нигде, что ли? Май ведь еще, каникулам рановато…

Ишь, вылупились, смотрят… Мише все казалось — что на него! Страшные, с черными, словно бы вымазанными гуталином, лицами и злобно сверкающими белками глаз. Злобно… Или показалось?

Стоят, ржут… Мороженое вон купили… Хорошо им. Сейчас мороженое поедят да опять — кататься. Кататься… А Жан-Кристоф и папа его, месье Буэ, поди, уже волнуются.

Нет, ну точно, не возьмет его больше Зоя Федоровна, скажет — с родителями езди — и правильно, между прочим, скажет.

Были бы эти ребята не такими страшными… Да знают ли они французский? А время… интересно, сколько? Спуститься в метро, посмотреть? Нет… Вдруг, эти… завели двигатели… сейчас ведь уедут… И тогда Миша решился!

— Салю!

Двигатели разом смолкли. Парни вытаращились. Ух, и глаза у них! Так и сверкают! Страшно! И чего эта идея дурацкая Мише в голову пришла? Лучше бы в метро без билета попробовал… Ну, да теперь уж чего?

— Салю! — ага, поздоровались, переглянулись, засмеялись.

— Силь ву плэ… А парк Монсо.. — Миша вывернул карманы и кивнул на метро — мол, денег нет, никак…

Один из парней — старший — что-то спросил про Монсо.

А остальные еще громче заржали! Миша убежал бы… да что-то вдруг стало стыдно — вроде вот стоят, спокойно разговаривают — чего бежать-то?

— Монсо? — ухмыляясь, переспросил старший.

— Бульвар Курсель… Курсей…

Парни захохотали. Во ржут, лошади! И глазами — так и зыркают, так и сверкают!

И вдруг…

Один — тот, что поменьше, — снял шлем, протянул Мише. А тот, старший — он как раз на двухместном скутере был, — улыбнулся да кивнул позади себя на сиденье — садись, мол.

Миша и сел.

Тот, который ему шлем дал, по очереди со всеми попрощался за руку… с Мишей тоже. Теплая у него оказалась ладонь. Сухая.

Вот отошел к метро, оглянулся, помахал рукой… Скутеры взвыли. Дернулись. Поехали… Полетели!

Вот это гнали они! У Миши в глазах рябило, он потом, дома, посмотрел по карте, как ехали… точнее сказать — летели! Авеню Генерала Леклерка, площадь Данфер Рошро, бульвар Распай…

Трещал двигатель. Слева, за крышами домов, мелькала Башня. Вот и река — Сена, обелиск на площади Согласия, похожая на древнегреческий храм церковь Мадлен… Эх, пробка!

А ничего. Скутеристов — второй, не отставая, мчал сзади — это ничуть не напрягло. Выскочили на тротуар, свернули… проехали… Остановились возле зеленого парка. Монсо? Или — куда-нибудь завезли, так, посмеяться?

Миша снял шлем…

— Мишель!!!

Ну, неужели…

Ну вот, бежит какой-то парень в ярко-алой майке и белых шортах… Жан-Кристоф!!! А вон и папа его… месье Буэ.

Оба скутериста пожали Мишке руку и, подмигнув, уехали.

— Бон шанс! — крикнул на прощанье старший. Отчего-то эти парни теперь вовсе не казались Мише страшными…

— Мишель! А мы тебя тут давно ждем… Это твои друзья? — Жан-Кристоф кивнул в сторону скутеров.

— Да! Конечно, друзья! — Миша улыбнулся. — Отличные парни!

ВРЕДНЫЙ ДЕД И ПЛАКСА

Жан-Кристоф сказал, что все здесь знает. Так вот и заявил:

— Je sais tout ici!

Он и зазвал Мишку в эту деревню, на выходной. Все ребята из хора уехали в Байё, смотреть какой-то знаменитый ковер, а Жан-Кристоф Мишу отговорил — чего, мол, там делать-то? Что, мон шер Мишель ковров никогда не видел? Видел Миша ковры, чего уж…

Жан-Кристоф, между прочим, не просто так уговаривал — обещал показать отлив, сказал — ракушек наберем. Только для этого надо в деревню ехать — велосипеды есть, не так тут и далеко, тем более — по асфальту.

Уговорил… И в самом деле — зачем смотреть какой-то старый ковер, когда тут предлагают море! Ну, не совсем море — Ла-Манш. Но все-таки…

Как раз выдалась среда, родители Жана-Кристофа были на работе, а в коллеже, где тот учился — выходной… то есть не совсем выходной, а полувыходной, по средам они до полудня учились — так по всей Франции принято.

И все было хорошо, да только вот беда — соседка сынишку своего десятилетнего привела. Оливье. Последить попросила — мол, вы все равно не заняты. Оливье в начальной школе учился — эколь пример — в классе с мудреным названием «средний курс 1», что примерно соответствовало нашему четвертому. Жан-Кристоф по секрету сказал — был этот Оливье плаксой.

Отказать было ну никак нельзя — в свое время соседка эта вот так же по средам за Жан-Кристофом присматривала, когда тот маленький был. Пришлось согласиться.

— Ну, вы тут, мальчики, надеюсь, скучать не будете, а я вечером заеду, — мама Оливье — красивая, на вид — совсем девчонка, улыбнулась, чмокнула чадо свое в щечку и, усевшись в серебристый «ситроен», усвистала.

А Оливье остался — светленький такой пацаненок с большими голубыми глазищами. В коротких, со стрелочками, шортиках, в белых гольфах. На девочку чем-то похож. Сразу видно — плакса!

Жан-Кристоф, выпятив нижнюю губу, спросил первым делом, умеет ли Оливье ездить на велосипеде.

— Умею, и очень хорошо, — похлопав ресницами, кивнул пацаненок. — Я даже в прошлом году в велогонке участвовал, среди начальной школы. Правда, никакого места не занял.

— Отлично! — Жан-Кристоф потер руки. — Значит, с нами поедешь.

— А куда?

— Увидишь. Тебе понравится. Сейчас вот только к приятелю сбегаю, велик для тебя возьму, и поедем.

Вот такой вот примерно разговор состоялся — Мишка хоть и не много чего понял, но смысл угадал верно.

Денек выдался чудесный, солнечный, теплый, и, конечно же, мчаться на велосипедах, подставляя лицо соленому морскому ветру, было куда лучше, чем смотреть какой-то там пыльный ковер. Чего уж там говорить — здорово было! Справа синело море, слева зеленели яблоневые сады, а в спицах колес отражалось веселое солнце.

— Оп-па! — обернувшись, выкрикнул Жан-Кристоф. — А ну-ка, кто меня обгонит?

И ка-ак поднажал — только его и видели. Миша даже сообразить не успел — куда он там делся?!

Пришлось попотеть, прибавить скорости. Вымотался, конечно, — тем более, в горку было… ага… вот и Жан-Кристоф, слез уже с велика. Стоит у поворота, ухмыляется, в модных темно-синих велосипедках, весь такой загорелый — и где только успел-то? Тоже мне еще — победитель Тур де Франс!

Миша притормозил рядом с приятелем и сплюнул:

— Это, что ли, деревня?

— Эта, эта… А Плакса где? Отстал, что ли? Ну вот, навязался на нашу голову! Теперь только и смотри — как бы не потерялся.

Оливье не потерялся… во-он, показался из-за поворота, подъехал, слез с велика… дышал тяжело — видать, нелегко пришлось, все-таки возраст не тот еще… Но улыбался:

— Если б велик получше был, я бы вас тут сделал!

Ага, сделал бы, как же… Впрочем, ладно, хоть не ныл.

Деревушка (или это был небольшой городок) называлась… ммм… как-то — Сюр-Мер, в смысле — «на море», тут, на побережье, было много таких названий. В доме, что выходил окнами на Ла-Манш, у Жан-Кристофа жила бабушка, симпатичная такая женщина… старушкой ее сложно было назвать. Внуку и его друзьям она обрадовалась — угостила сидром, что-то все время расспрашивала, смеялась. У нее и оставили велики, взяли корзины для ракушек, сняли обувь и зашагали босиком к морю.

Деревня оказалось красивой, везде асфальт, ухоженные старинные домики, подстриженные квадратами кусты, клумбы. Когда проходили мимо одного из домов, видневшийся в распахнутом окошке второго этажа какой-то старик с седой бородой и растрепанными патлами погрозил ребятам кулаком и что-то грозно выкрикнул.

— Чего это он, а? — опасливо покосился на старика Миша.

— Не обращай внимания, — махнул рукой Жан-Кристоф. — Он всем грозит. Вредный такой старикашка…

Примерно вот так Жан-Кристоф и выразился — Мише и переводить не стоило, и без слов можно было догадаться.

— Он ругается, а мы — смеемся! — Жан-Кристоф кивнул на море. — Бежим?

Побежали. По песку, по пахнувшими йодом ленточкам морской капусты, по оставшимся на отливе соленым ручьям и лужам. Здорово! Даже Плакса не отставал. Бегали, кричали, дурачились:

— А вон, смотрите — пароход!

— А вон — катер!

— А вон там — дельтапланы!

— Это не дельтапланы, это парашюты такие.

Сначала появилась маленькое облачко. Потом еще. С моря подул ветер, и стало как-то зябко. Миша поежился… и тут увидел старика. Похоже, того самого — вредного. Порывы ветра развевали его и без того лохматые волосы, через плечо была перекинута большая корзина… Тоже собрался за ракушками? Тогда почему так странно оглядывается, словно бы боится, что его кто-нибудь увидит?

— Небось, задумал что-то недоброе, — прячась за каменной россыпью, сквозь зубы произнес Жан-Кристоф.

Миша этой фразы не понял, но общий смысл опять-таки уловил — что-то про старика. Нехорошее.

Жан-Кристоф прищурился, сдвинул брови — ни дать ни взять — комиссар Мегрэ — ухмыльнулся:

— А давайте за ним проследим, а? Посмотрим, чего это он так таится? Кого опасается?

Проследить, так проследить — Миша эту фразу понял, тем более что Жан-Кристоф сопровождал ее весьма красноречивыми жестами. Почему бы не проследить? Интересно даже. Мнения Плаксы Жан-Кристоф не спрашивал.

А на побережье сгущался туман, становилось холодно, промозгло, хищно накатывались на берег черные волны, и желтый солнечный свет едва пробивался сквозь мглистую пелену.

— Вон он… — взобравшись на холм, Жан-Кристоф обернулся и призывно махнул рукою. — Бежим…

Они пробрались по узенькой тропке, скользнули между камней, царапая ноги в колючих кустарниках…

И не увидели старика! Хотя вот только что был здесь… и вот, куда-то пропал…

— Да нет, вон там!

Жан-Кристоф показал рукою, и Миша, повернув голову, увидал, наконец, старика. Тот, склонившись, вытаскивал из корзины… цветы, аккуратно раскладывая их возле какой-то небольшой стелы.

— Памятник… — тихо прошептал Миша. — Наверное, у него здесь кто-то похоронен.

— Тсс!!! — Жан-Кристоф приложил палец к губам.

Старик обернулся, наверное, почувствовал что-то. Ребята проворно пригнули головы. Вредный дед еще повозился — видать, хотел выполоть сорную траву и бурьян, да это оказалось ему не по силам — возраст. Тяжелое дыхание старика, казалось, было слышно даже здесь, за камнями. Махнув рукой, дед выпрямился… Схватился за спину… отдышался. Взял корзину. Ушел, скрываясь в тумане.

— А ну-ка, посмотрим!

— «Гийом Дюбуа», — так было выбито на стеле полустертыми, давно утратившими былую позолоту, буквами. — «1922-1944. Спи спокойно, герой».

1944-й! Миша знал, что летом этого года здесь, в Нормандии, открыв второй фронт против фашистов, высадились союзники — англичане, американцы, французы из «Свободной Франции» Шарля де Голля. Немцы дрались отчаянно, почти все нормандские города лежали в руинах, и народу погибло видимо-невидимо. Англичан, американцев, французов… ну, и немцев — само собою.

— Гийом Дюбуа… — тихо произнес Жан-Кристоф. — Так вот он зачем сюда приходит. Интересно, кто ему этот Гийом? Отец? Старший брат?

Он зябко поежился, обхватил себя руками за плечи. Да и Мише тоже стало не по себе, не столько от промозглой сырости и тумана, сколько от вида этой одинокой неухоженной могилы… могилы героя далекой и кровавой войны.

— Оливье?! — резко обернувшись, вдруг выкрикнул Жан-Кристоф. — Где Плакса?

И действительно — где?

Парнишка, видимо, отстал, не смог угнаться за более старшими — куда уж ему! И теперь… и теперь мог запросто свалиться с какой-нибудь кручи… или проблуждать до прилива. А там…

Мишка похолодел… не зря здесь по всему побережью стоят памятники утонувшим! Море шутить не любит.

Они выбежали на пляж, едва не сорвались с обрыва:

— Оливье! Оливье! Плакса!!!

Кричали долго, наверное, с полчаса, и бегали везде, искали… Тщетно!

Жан-Кристоф уныло уселся на камень и зашмыгал носом:

— Что я теперь его маме скажу?

— Так, может, он дома уже? А мезон! Ну, у твоей бабушки?

— Может… А вдруг — нет? Вдруг — где-нибудь здесь бродит?

И снова начали кричать, искать, бегать… пока совсем не охрипли, пока не сбили в кровь ноги… И когда уже совсем отчаялись — решили идти домой. Вдруг Плакса и вправду уже там? Сидит, болтает ногами, пьет теплое молоко…

— Ладно, пошли… — Миша махнул рукой. — Только… А где деревня-то?

И в самом деле — где? Вокруг клубился туман, стоял, висел плотным серым киселем, и было совершенно непонятно — куда теперь идти и что делать?

— Туда пойдем! — Жан-Кристоф хмуро показал на маячивший неподалеку холм. — Может, выйдем…

Они сделали несколько шагов и вдруг услышали крик. Кто-то кричал прямо там, на холме, куда и шли ребята. Переглянувшись, они ускорили шаг…

Вот уже закончился мокрый песок, лужи… пошла трава… камни… скалы…

— Осторожнее, молодые люди! Здесь запросто можно сломать себе шею!

Старик!

Тот самый, вредный.

Опустив на траву пустую корзинку, он стоял, опираясь на палку, и смотрел на ребят, вытирая глаза от поднятой налетевшим ветром пыли.

— Слава Богу, нашлись… Что у вас с ногами-то?

А с ногами было не очень — царапины, синяки, ссадины…

— Месье, — вежливо спросил Жан-Кристоф. — Вы случайно не видели где-нибудь здесь…

— Маленького мальчика? — неожиданно улыбнулся старик. — Его зовут Оливье, не так ли?

— Да! Да! Оливье! — заорали мы хором. — Что с ним?

— С ним — ничего. Он просто заблудился, я на него наткнулся, хотел увести в деревню… Не пошел.

— Не пошел?!

— Наотрез отказался — сказал, что у него здесь друзья, и он их ни за что не бросит.

Жан-Кристоф и Миша переглянулись — вот тебе и плакса!

— Здесь, на побережье, два очень опасных места, — продолжал старик. — Одно — вот это, а другое — километрах в двух западнее. Я там оставил Оливье — вдруг да вы б там оказались.

— Так он там?! — изумленно воскликнул Жан-Кристоф.

— Ждет вас и время от времени кричит, чтоб услышали… Подул восточный ветер. Туман скоро рассеется, может быть, уже через час, — старик показал на проясняющееся небо. — А до того времени мы договорились ждать.

— И Оливье, значит, ждет… Так идемте же скорее к нему!

Вредный дед улыбнулся:

— Идемте…

Пока шли, туман уже почти совсем рассеялся, стало видно море, небо, солнышко… холм…

Оливье сидел у высокого обрыва, на камне и читал старый выпуск «Пети-Николя» — был такой сборничек забавных детских рассказиков.

— Интересно? — Мишка заглянул через плечо. Оливье поднял голову… Ух, как он обрадовался!

Как громко засмеялся, закричал… Да они все теперь радовались, все трое… Прыгали, орали, дурачились.

— Надо бы поблагодарить месье Дюбуа, — вдруг вспомнил Плакса.

— Да, — Жан-Кристоф кивнул и обернулся. — Ой… а где он?

Старик уже ушел — его сутулая фигура хорошо просматривалась на фоне светло-коричневого песка.

— Догоним?

— Нет, — Миша покачал головой.

Появилась у него кое-какая идейка. Он ее растолковал ребятам, как смог — уже дома у бабушки Жан-Кристофа, со словарем…

Был уже вечер. Миша и Жан-Кристоф решили заночевать здесь, а за Оливье приехала мама… правда, не ругалась… А рано утром привезла сына обратно! Рано было еще, часов шесть…

Женщина развела руками и, ласково погладив сына по голове, пояснила:

— Уж очень просил. Едва не заплакал…

— Ну, мама!

— Сказал — дело какое-то важное у вас. Я могу помочь?

— Нет, что ты, мама! Мы сами справимся, верно, ребята?

По пути к морю мальчишки купили цветы. Затем выдергали весь бурьян, пропололи траву и обложили могилу камнями. Могилу Гийома Дюбуа, отца того самого старика, вредного деда…

А затем, когда проезжали мимо его дома, помахали месье Дюбуа. Старик, конечно же, заметил их, улыбнулся и, приложив ладонь к виску, шутливо отдал честь.

Миша потом часто вспоминал эту историю, и мучил его только один вопрос — почему Оливье-то прозвали Плаксой? И в самом деле — почему?

Андрей Посняков		Художник Ольга Граблевская
Страничка автора		Страничка художника