От редакции. Есть такие удивительные книги, которые ну никак нельзя читать в одиночестве! Так и хочется поделиться прочитанным с родными и с друзьями, чтобы вместе посмеяться, задуматься или порадоваться. Когда-то в дружных больших семьях существовала замечательная традиция вечернего чтения вслух — все родные собирались вокруг стола, выбирали хорошую книгу, и кто-то первым начинал чтение, затем передавал книгу следующему, тот читал и разворачивал книгу к сидящему рядом… И так — по цепочке. Страницы звучали на разные голоса, оживали герои, а вечер наполнялся нежным теплом доверия, уюта, радости общения, ощущением единства. Давайте попробуем возродить эту утраченную, но чудесную традицию. Предлагаем вам отрывок из хорошей книги, которую можно с удовольствием читать всей семьей.

Перевод с английского Антона Иванова и Анны Устиновой

Пенрода стригли. Парикмахерская располагалась на углу улицы, рядом с аптекой. Это была солнечная сторона, и, так как день стоял знойный, Пенрод обливался потом. Чрезвычайно невыгодное состояние, когда тебя стригут! Часть волос, которые падают с парикмахерских ножниц, налипают на потное лицо, лезут в рот, в нос, забиваются за воротник и даже попадают в уши. Волосы нещадно щекотали и кололи. У Пенрода даже слезы навернулись на глаза, и он начал корчиться, ерзать, дергаться и поводить плечами, ежеминутно рискуя, что ножницы парикмахера отхватят вместе с волосами еще какую-нибудь часть его существа. Наконец он добился своего: парикмахер задел кончик его уха.

— Уи-и-й! — заныл Пенрод.

— Что, поцарапал немножко? — осведомился парикмахер приторным голосом и неискренне улыбнулся.

— А-а! — немедленно запротестовал Пенрод против квасцов, которые парикмахер приложил к ранке.

— Это не больно, — сказал парикмахер, — но если вы не будете сидеть смирно, вам опять будет больно. Видели бы вы, как смирно сидит у меня маленький Джорджи Бассет, — продолжал парикмахер, — я слышал, его считают лучшим мальчиком у нас в городе и называют маленьким джентльменом.

— Пусть кто-нибудь только попробует меня так назвать, — тут же заявил Пенрод. — Готов спорить на что угодно: больше ему не захочется пробовать!

— Ну, а если мальчик подойдет к вам и скажет: «Хэлло, маленький джентльмен!» Что вы намерены предпринять?

— Его счастье, если он вернется домой живым, — мрачно ответил Пенрод.

Парикмахер погрузил десять деятельных пальцев в беззащитные волосы Пенрода и предпринял все, чтобы сдвинуть голову с места. Вдруг мучения прекратились. Парикмахер обмакнул лицо Пенрода салфеткой, и глаза паренька не только перестали слезиться, но даже вновь обрели способность видеть мир.

— Ну вот, — сказал парикмахер, аккуратно приглаживая его локоны, — и чего вам так не хочется, чтобы вас называли маленьким джентльменом? Ведь это же, можно сказать, комплимент. Зачем же вы собираетесь побить того, кто вас так назовет?

Этот вопрос не имел для Пенрода ровно никакого смысла. Он не собирался залезать в дебри психологии, и его совершенно не волновали истоки ненависти, которой он проникся к выражению «маленький джентльмен». Он просто знал, что считает его для себя оскорбительным и на дух его не переваривает, и этого ему было достаточно.

Он подошел к двери, обернулся и не менее грозным тоном добавил:

— Пусть только кто-нибудь попробует!

Парикмахер захихикал. Потом ему на нос села муха. Он хотел прихлопнуть ее, но не попал и только больно ударил себя по носу. Парикмахер разозлился. Но почти тут же выражение гнева в его маленьких глазках сменилось радостным блеском. Он увидел новых клиентов, и каких! В парикмахерскую вошла самая хорошенькая девочка на свете, а за руку она вела своего маленького братца Митчи-Митча, которого и надо было подстричь. День был жаркий, парикмахера одолевала скука, и этот коварный субъект при виде Марджори с братцем тотчас задумал скверную интригу, которую и не замедлил осуществить.

Тем временем Пенрод с мрачным видом шагал домой. Путь был невелик, но и его хватало, чтобы воображение подкинуло пару-другую блестящих схваток с возможными оскорбителями. «Советую никогда не называть меня так!» — бормотал он на ходу что-то невнятное, но достаточно грозное.

Правда, по мере приближения к дому его воинственный пыл несколько унялся. Тому причиной был новый объект, который всерьез привлек его внимание. Какая-то бригада, видимо, ремонтировала мостовую, и теперь на перекрестке стоял никем не охраняемый котел с варом. Первым делом Пенрод испытал вкусовые качества вара. Но этот вар ему не понравился. Он не отвечал кулинарным стандартам и даже не мог заменить жевательную резинку, ибо был слишком жидким. Но зато он был еще теплый и, главное, липкий.

Последнее качество больше всего восхищало Пенрода. Он множество раз имел дело с варом, но такой ему еще не попадался. Когда Пенрод решил вытереть руки, он понял, что ни один предмет не в силах ему в этом помочь — ни жилет в горошек, ни брюки, ни забор, ни Герцог, который имел несчастье подойти, виляя хвостом, именно в этот момент, и отошел, внеся солидный вклад в копилку своего жизненного опыта.

Пенрод услышал за соседним забором крики мальчишек и различил среди них голос своего друга Сэма Уильямса, но не двинулся с места. Котел не отпускал его воображения. Пенроду захотелось проверить, какое потребуется количество булыжников и кирпичей, чтобы вар полез через край? На другой стороне улицы давно уже покоился в траве большой белый камень, круглый, словно арбуз. Камню предстояло послужить во благо науки. Выковырять его оказалось не особенно трудно. Но вот доставить в котел — это была задача, и она потребовала от нашего скромного труженика немалого напряжения как умственного, так и физического. Он предчувствовал, что вот сейчас в результате его трудов произойдет самый замечательный в мире всплеск, и это удесятеряло его силы.

Весь вспотев, отчаянно кряхтя, он ценой огромного напряжения, которое легло на его мышцы и позвоночник, подкатил камень к подножию котла. Пенрод немного передохнул и собирался поднять камень, чтобы перевалить его через стенку котла, как сзади раздался медоточивый голосок:

— Как поживаете, маленький джентльмен?

Пенрод моментально ощутил серьезную душевную травму. Еще не разобравшись, кому принадлежит голос, он заорал:

— Заткнись, дурак!

Но это был не мальчик. Это была Марджори Джонс. Сегодня на ней было белоснежное накрахмаленное платье, и она словно воплощала освежающий ветерок среди летнего зноя, а за руку она держала только что подстриженного и благоухающего Митчи-Митча. Оба они тихо подкрались к прилежному труженику и теперь награждали его веселым смехом.

В общем-то, сердце Пенрода всегда таяло, стоило ему увидеть Марджори. Но, увы, ее прекрасные глаза не выражали ничего, кроме жестокого превосходства.

— Ой! Ой! — передразнила она его. — Разве так должны разговаривать маленькие джентльмены? Маленькие джентльмены никогда не руга…

— Марджори! — Бешенство и скорбь охватили Пенрода. Большего оскорбления ему никто не мог нанести. Слышать ненавистные слова из ее уст, ну мог ли он это пережить? — Не называй меня так, Марджори!

Марджори в ответ рассмеялась самым жестоким смехом.

— Как поживаете, маленький джентльмен? — повторяла она ему назло. — Хэлло, маленький джентльмен!

Не в силах более сдерживаться, Пенрод начал отплясывать на месте какой-то экзотический танец.

— Заткнись! — заорал он. — Заткнись, заткнись, заткнись!

— Майенький зентимен! — с восторгом произнес Митчи-Митч.

— А ну заткнись! — Пенрод обратил искаженное гневом лицо к маленькому обидчику. — Еще раз скажешь, я тебе так врежу…

— Не врежешь, — ехидно сказала Марджори, — сколько ему хочется, столько он и будет говорить! Митчи-Митч, скажи еще раз!

— Майенький зентимен!

Пенрод издал вопль, который достаточно ярко передавал состояние его души.

— Еще раз скажешь, тогда…

— Говори, говори, Митч! — перебила Марджори. — Ничего он тебе не сделает! Пусть только попробует! Скажи еще раз, Митчи-Митч!

— Майенький зентимен! — злобно выкрикнул тот. — Майенький зентимен!

Доведенный до крайности, Пенрод нагнулся над белым камнем и, превзойдя подвиги всех сказочных и реальных силачей, поднял его в воздух. Марджори вскрикнула, но это уже ничего не решало. Огромный камень плюхнулся в самую середину котла, и Пенрод услышал тот самый могучий всплеск, которого так долго вожделела его душа. Результат намного превзошел его ожидания.

Непосредственно за всплеском последовал катаклизм. Больше всего он напоминал извержение вулкана. И еще чуть-чуть морской шторм. Гигантская волна черного цвета вздыбилась над котлом, а потом опустилась на троих детей. Уворачиваться уже не было времени.

Когда стихийное бедствие унялось, стало ясно, что больше всего пострадал Митчи-Митч. Он был к котлу ближе других и теперь сильно раздался вширь за счет налипшего вара. Пенроду и Марджори тоже кое-что перепало от щедрот котла. Как только Марджори и Митчи-Митч немного опомнились, они огласили округу протестующими криками. Шум привлек Сэма Уильямса, и он перелез через забор. Следом за ним на месте происшествия оказались Морис Леви и Джорджи Бассет. То, что они увидели, настолько потрясло их, что они глазам своим не поверили.

— Маленький джентльмен! — возопила Марджори.

— А-а-а! — крикнул Пенрод.

Только сейчас Сэм Уильямс убедился, что видит своего друга, он узнал его голос.

— Ба, да это же наш Пенрод! — радостно воскликнул он.

— Пенрод Скофилд! — изумился Джорджи Бассет. — Как это все понимать?

Подобная манера изъясняться во многом способствовала тому, что Джорджи завоевал титул самого лучшего мальчика города.

— Я наз-ва-ла его… — всхлипнула Марджори, — я назвала его малень-кий джентльмен! — Она снова всхлипнула. — И вот что он сделал с моим платьем! И с Митчи-Митчем! Поглядите на него!

Потом, волоча за руку Митчи-Митча, она с ревом побежала домой.

— Маленький джентльмен? — спросил Джорджи Бассет, и в голосе его можно было уловить некоторые признаки беспокойства. — Но ведь это меня так называют.

— Конечно, ты такой и есть! — крикнул обозленный Пенрод. — Но меня никто не смеет так называть! Советую тебе, Джорджи Бассет, не задирать передо мной нос! Вдолби это в свою дурацкую башку, ясно?

— Я считаю, что каждый имеет полное право назвать кого угодно маленьким джентльменом, — изрек Джорджи Бассет с апломбом.

— Заткнись!

Душа Пенрода горела от ударов, нанесенных Марджори. Неотмщенные раны привели к тому, что власть тайных сил сейчас была особенно сильна над ним. Он напоминал стихийное бедствие и, подобно последнему, готов был щедро нести разрушение и гибель всему, что попадалось на его пути. Куда уж Джорджи Бассету было обуздать такое! Пробка вылетела вон, и джинн вырвался из бутылки.

— Я же не тебя назвал маленьким джентльменом, — попробовал оправдаться Джорджи, — я только сказал, что каждый имеет право так называть, кого хочет, потому что это не ругательство, а, можно сказать, компли…

Взревев, точно помешанный, Пенрод погрузил руку в котел; в следующее мгновение лицо и волосы Джорджи Бассета пришли в самое плачевное состояние. Но это была лишь разминка, вслед за которой разгорелась настоящая потасовка. Вид двух дерущихся воодушевил Сэма Уильямca и Мориса Леви, и, прыгая вокруг Пенрода и Джорджи Бассета, они кричали, как заведенные:

— Маленький джентльмен! Маленький джентльмен! Врежь ему, Джорджи! Врежь ему! Маленький джентльмен!

Тут Пенрод совсем потерял контроль над собой. Оснащенный новым запасом вара, он набросился на этих двоих. Для этого ему пришлось отпустить Джорджи Бассета, которому теперь представилась блестящая возможность испортить репутацию «лучшего мальчика в городе». И, надо отдать ему должное, он не упустил своего шанса. Он уже и так был безнадежно обмазан и пропитан варом, и, уже не боясь запачкаться, он решительно запустил обе руки в котел, а затем тщательно вытер их о Пенрода. Конечно, это было все равно, что возить уголь в шахты Ньюкасла, но все же настроение Джорджи несколько поднялось.

Мальчики совсем неплохо изображали смертные муки Лаокоона и его сыновей, с той только разницей, что их было не трое, а четверо. Сплетенные тела хрипели, издавали какие-то странные звуки и извергали различного рода проклятия. Время от времени кто-нибудь из них отвлекался, чтобы окунуть руки в котел с варом, и каждое обращение к щедрому источнику привносило пару-другую новых живописных штрихов всем участникам битвы. Котел удерживало в вертикальном положении несколько кирпичей. Это была не очень устойчивая опора, и нет ничего удивительного, что котел не выдержал натиска битвы. Один из толчков оказался решающим, и котел накренился. Половина его содержимого вылилась в придорожную канаву, где образовалось глубокое озеро вара.

Именно в этот момент судьбе было угодно привести сюда мистера Родерика Битса-младшего. Как всегда одетый с иголочки, он в этот жаркий день был облачен в матроску из изысканной и холодящей ткани. Праведный путь вел Родерика Битса в дом его незамужней тетки. Но он уклонился от сего чистого и верного пути ради низменного восторга, который испытал при виде четырех гладиаторов, измазанных варом. Радость его была такова, что он даже начал подпрыгивать на ходу. Когда же до его ушей донеслись многократные слова «маленький джентльмен», он, повинуясь какой-то самому ему непонятной силе, подхватил их.

— Маленький джентльмен! — с упоением орал Родерик и продолжал скакать по тротуару. — Маленький джентльмен! Мале…

Дальнейшего не последовало. Потому что в этот момент одна из кошмарных личностей отделилась от общей группы и заключила вновь прибывшего в свои объятия, состоящие из вара. Затем Родерик почувствовал сильный толчок и, как подкошенный, рухнул ниц в черное озеро. Кошмарной личностью, проделавшей это, был не кто иной, как Пенрод. Черная стая тут же снова насела на него. Сопротивляясь, он споткнулся о Родерика и, падая, увлек за собой остальных. Так началась Великая Битва при Варе, конец которой положило появление матери Пенрода. Она выдержала не слишком приятный разговор по телефону с миссис Джонс, матерью Марджори, и сразу же отправилась за своим блудным сыном. Никто так и не понял, каким образом миссис Скофилд отличила своего сына от остальных. Ведь к тому времени, как она пришла, он так охрип, что голос его стал неузнаваем; другими же индивидуальными чертами никто из бойцов при Варе давно уже не обладал.

Дома мистер Скофилд взял у преступника интервью. Потом удалился в библиотеку, а затем объявил свой диагноз.

— По-моему, он сошел с ума, — сказал мистер Скофилд. — И это — буйное помешательство. Вы знаете, как он все объясняет?

— Когда мы с Маргарет пытались его отмыть, он сказал, что его обзывали плохими словами.

— Плохими словами! — усмехнулся мистер Скофилд. — «Маленький джентльмен», вот как его обзывали! И из-за этого он поднял на ноги целых шесть семейств!

— Тс-с-с, — шептала миссис Скофилд. — Нам он говорил то же самое. Он все твердил и твердил об этом. Кончилось тем, что нам пришлось запереть его в чулане, иначе он бы снова побежал драться с этими мальчиками. Не понимаю, что на него нашло?

— Я тоже, — сказал мистер Скофилд. — Он так и не объяснил, что имеет против «маленького джентльмена». Но зато он твердо заявил, что, если кто-нибудь посмеет его еще так назвать, он сделает то же самое. Он сказал, пусть сам президент Соединенных Штатов его так назовет, он и его взгреет. Давно он сидит в чулане?

— Около двух часов, — вздохнула миссис Скофилд. — Но, боюсь, душа его не оттаяла.

— Говорю вам, он тронулся! — упорствовал мистер Скофилд. — Мне кажется, он взбесился.

— Тс-с! — ответила миссис Скофилд. — Там сидит мистер Кинослинг. Это наш новый пастор. Он с Маргарет на веранде. Он останется у нас обедать. Я надеюсь…

— Он что, не женат?

— Да. Он холостяк. Ему под тридцать. Вполне солидный человек, не то, что эти студенты, которые увиваются вокруг Маргарет. Маргарет хотя бы для разнообразия полезно его послушать. К тому же он очень возвышенный молодой человек. И, по-моему, Маргарет очень ему нравится.

— Н-да, — угрюмо произнес мистер Скофилд, — если вы с Маргарет хотите, чтобы он и дальше приходил, советую не показывать ему Пенрода.

— Но он как раз хотел с ним познакомиться. Он сказал, что ему хотелось бы узнать всю нашу семью. А Пенрод обычно хорошо себя ведет за столом.

Достопочтенный мистер Кинослинг жаждал познакомиться с Пенродом, и надо было во что бы то ни стало создать впечатление дружной семьи, где никогда не возникает даже мелких конфликтов. Пенрода, чей дух был опален, но не сломлен, вывели на арену светских утех. Его смирение стало внешним. Пенрод принял твердое решение: он будет отстаивать свою честь до последнего вздоха.

Когда Пенрода представили гостю, на лице его, обычно открытом, появилось выражение, которое мистер Скофилд истолковал, как фанатичное упрямство. Что касается миссис Скофилд, то, едва взглянув на сына, она вознесла Создателю безмолвную мольбу о спасении. Зато галантный мистер Кинослинг чувствовал себя превосходно. Угрюмые взгляды Пенрода он расценивал по-своему, и они показались ему добрым знаком. «Раз младший брат рассматривает меня с таким любопытством, значит, в семье уже всерьез обсуждают мою женитьбу на Маргарет», — подумал он. И настроение его поднялось еще больше.

— Ой, какой дивный паренек! — засюсюкал мистер Кинослинг. — Ну, как мы поживаем? Уверен, мы станем закадычными дружками!

Подозрительно настроенный «дивный паренек» расценил тираду мистера Кинослинга как новое оскорбление. Теперь его манеры и выражение лица могли бы вселить еще меньше надежды тому, кто рвался стать его «закадычным дружком», и миссис Скофилд поспешила позвать всех к столу.

— Какой прелестный сегодня выдался день! — восторженным и одновременно сдержанно-благовоспитанным тоном произнес мистер Кинослинг вскоре после того, как все уселись за стол. И, озарив лицо благосклонной улыбкой, обратился к Пенроду, который сидел напротив: — Наверно, маленький джентльмен в такой чудесный денек не упустил прекрасной возможности позаниматься спортом на открытом воздухе?

Пенрод отложил вилку и с разинутым ртом уставился на мистера Кинослинга.

— Положить вам еще кусочек куриного филе? — поспешно и громко осведомилась миссис Скофилд.

— Чудесный! Чудесный! Чудесный день! — воскликнула Маргарет тотчас после того, как голос матери начал затухать.

— Превосходный! Превосходный! Превосходный! — снова вступила миссис Скофилд. Беглого взгляда на Пенрода было совершенно достаточно; она поняла, что он намеревается что-то сказать, и полным энтузиазма голосом продолжила начатую мысль: — Да, превосходный, превосходный, превосходный!

Пенрод захлопнул рот и откинулся на спинку стула, подарив, таким образом, своим родственникам минуты драгоценного отдыха. У мистера Кинослинга стало совсем хорошо на душе. В этой семье он чувствовал себя все лучше и лучше. А готовность, с которой обе женщины откликались на его восторженные речи, особенно пришлась ему по сердцу. Он грациозно коснулся холеной рукой своего высокого и бледного лба и снисходительно улыбнулся.

— Лето — пора отдыха для детишек, — изрек он приторным голосом. — Что может быть лучше жизни паренька! Он резвится со своими дружками. Они толкаются, борются, дерутся, но так бережно, словно понарошку. Это, знаете, такие безобидные потасовки. Они воспитывают в пареньках дух рыцарства! А что вы думаете по этому поводу, маленький джентльмен?

Тут мистер Скофилд громко кашлянул.

— Еще кусочек цыпленка? Дайте, я вам положу!

— Кусочек цыпленка! — с мольбой в голосе подхватила Маргарет. — Еще только один кусочек! Ну, пожалуйста! Прошу вас!

— Прекрасный, прекрасный! — начала свое миссис Скофилд. — Пре-красный! Пре-красный!

Неизвестно, насколько понравилось лицо Пенрода мистеру Кинослингу. Вполне вероятно, что эта гримаса показалась ему знаком почтения к его особе. А может быть, он вообще не заметил ничего странного, ибо полностью был поглощен собой. Он одновременно вещал и упивался собственным красноречием и больше ни на что не обращал внимания. Мистер Кинослинг отклонил цыпленка и продолжал держать речь:

— Да, смею заверить, я понимаю мальчуганов, — произнес он, и лицо его озарила вдумчивая улыбка. — Ведь когда-то я и сам был причастен к этому неугомонному народу!

Время шло, а мистер Кинослинг все говорил и говорил. Мистер Скофилд принужден был вслушиваться в каждое слово этой вдохновенной речи. Ведь как только с красноречивых уст мистера Кинослинга вновь сорвется запретное выражение, надо будет вновь громко закашлять, а потом предлагать «еще кусочек цыпленка», чтобы заглушить Пенрода. Маргарет и миссис Скофилд тоже не позволяли себе расслабиться и были готовы в любую минуту прийти на помощь главе семейства. Вот так, в борьбе и напряжении, длилась эта славная трапеза. Миссис Скофилд прилагала все силы, чтобы гость быстрее покинул столовую. Ей отчего-то казалось, что, перейдя на полутемную веранду, все они окажутся в большей безопасности, и облегченно вздохнула, когда переход наконец свершился.

— Нет, нет, благодарю вас, — отказался мистер Кинослинг от сигар, которые предложил ему мистер Скофилд. Усевшись поудобнее в плетеном кресле рядом с Маргарет, он добавил: — Не курю. Вообще ничего не курю. Ни сигар, ни трубок, ни сигарет. Книги — вот моя услада. Сладкие звуки поэзии, изысканные ритмы стиха, яркие образы… Я предпочитаю это всему остальному. Теннисон — один из моих кумиров. Я упиваюсь его стихами… Вечер принес с собой легкую прохладу, — изрек мистер Кинослинг, — могу ли я попросить маленького джен…

— Кха-кха-кха, — громко закашлялся мистер Скофилд. — Может, все-таки возьмете сигару?

— Нет, нет, благодарю вас. Я хотел бы попросить малень…

— Попробуйте хоть одну, — принялась уговаривать Маргарет. — У папы отличные сигары. Попро…

— Нет, нет, благодарю вас. Я заметил, что вечер принес с собой легкую прохладу, а я оставил свою шляпу у вас в передней. Я хотел попросить…

— Сейчас принесу, — неожиданно произнес Пенрод.

— Будьте так любезны, — сказал мистер Кинослинг. — Знаете, это такой черный котелок. Я оставил его в холле на столике, маленький джентльмен.

— Я знаю, где.

Как только Пенрод вошел в дом, вся семья облегченно вздохнула, и каждый с радостью отметил, что, похоже, к мальчику вернулся рассудок.

— День угас, и тьма настала, — начал декламировать мистер Кинослинг и принялся читать одни стихи за другими.

Затем он выдержал паузу, во время которой все должны были осознать, какое мастерское чтение стихов только что продемонстрировал мистер Кинослинг. И только после этого он провел рукой по голове и сказал:

— Я думаю, маленький джентльмен, сейчас самое время надеть шляпу.

— Вот она, — сказал Пенрод и вдруг появился на веранде совсем с другой стороны.

Родители и Маргарет решили, что он не хотел мешать декламации и дожидался, пока мистер Кинослинг дочитает до конца. Позже все они припомнили этот эпизод и уверяли друг друга, что еще тогда подобная деликатность со стороны Пенрода показалась им подозрительной.

— Ваше поведение заслуживает похвалы, маленький джентльмен, — сказал мистер Кинослинг.

Он действительно замерз. Взяв из рук Пенрода котелок, мистер Кинослинг постарался надвинуть его как можно глубже и сразу же ощутил блаженное тепло. Однако еще мгновение спустя мир его чувств обогатился какими-то новыми штрихами. Это дотоле неизведанное ощущение распространялось на ту область головы, которую укрывал котелок. Не будучи в силах определить умозрительно причину странного чувства, мистер Кинослинг протянул руку, чтобы снять шляпу. Однако тут его ждала неожиданность: котелок явно не собирался сниматься. Он точно прирос к голове.

— А все же кто вам больше нравится, мистер Кинослинг, Теннисон или Лонгфелло? — спросила Маргарет.

— Я, с-с-с, трудно сказать, — ответил он рассеянно. — У каждого, знаете, свой колорит и а-а-аромат, у каж…

Эта невнятная, сбивчивая речь являла такой резкий контраст недавней словоохотливости мистера Кинослинга, что Маргарет порядком удивилась и начала внимательно приглядываться к нему. Его силуэт лишь смутно вырисовывался на фоне сумерек, но ей показалось, что он зачем-то задрал руки вверх. Он проделывал над собой что-то странное, точно хотел открутить себе голову.

— Что случилось? — спросила она с тревогой. — Вы не заболели, мистер Кинослинг?

— Н-нет, — снова ответил он в совершенно не свойственной ему вялой манере. — Я-а п-полагаю…

Он отпустил шляпу и резко встал. Куда только девались плавность и изящество его манер!

— Боюсь, я заработал некоторый, а-а-а, насморк. Мне будет лучше, а-а-а, пойти, а-а-а, домой. Позвольте, а-а-а, пожелать вам, а-а-а, доброй ночи.

Спускаясь по ступеням веранды, он хотел было снять шляпу, но рука замерла в воздухе, и котелок так и остался на голове. Очень холодно пожелав еще раз всем спокойной ночи, он какой-то скованной походкой зашагал прочь от этого дома, чтобы больше никогда не вернуться.

— Странно, такой любезный молодой человек, а, уходя, даже шляпу не снял, — сказала миссис Скофилд.

Маргарет в это время шла по направлению к двери. Вдруг до нее донесся злорадный шепот:

— Могу поспорить, он ее не скоро снимет…

И тут у Маргарет похолодело внутри. Она сразу же поняла, что, если ее подозрения подтвердятся, шляпу с головы Кинослинга придется сбривать.

— Пенрод, — позвала она, — а ну-ка, покажи мне руки.

Она сама отмывала сегодня днем эти руки. Она не отступила до тех пор, пока они не стали белыми, как лепестки лилии.

— Покажи руки!

Она схватила Пенрода за руки. Сомнений не оставалось: руки были вымазаны варом!

От редакции. Насладиться самыми полными и захватывающими приключениями неугомонного Пенрода вы сможете, прочитав книги знаменитого американского писателя Буса Таркинтона (1869-1946) «Приключения Пенрода», «Пенрод и Сэм», «Пенрод-сыщик», которые наряду с другими увлекательными книгами серии «Том Сойер и компания» выпустило издательство «ЭНАС-ГЛОБУЛУС». В серию вошли замечательные произведения мировой литературы, главные герои которых — мальчишки. А еще издательство предлагает вниманию юных книгочеев серии «Приключения на суше и на море» (классика приключенческой литературы), «Фаун-клуб» (произведения о животных), «Маленькие женщины» (лучшие произведения зарубежной сентиментальной литературы), «Любимые книги детства» (золотой фонд детской литературы) и многие другие увлекательные и полезные издания! Читайте всей семьей — читайте на здоровье!

Журнальный вариант

Следующая страница

Б. Таркинтон		Художник Ксения Почтенная, главный художник
Страничка автора		Страничка художника