Архив журнала для детей Костер
ПОЭЗИЯ Далее

Иван Крылов


Лягушки, просящие царя

        Лягушкам стало не угодно
        Правление народно,
И показалось им совсем не благородно
    Без службы и на воле жить.
        Чтоб горю пособить,
    То стали у богов Царя они просить.
Хоть слушать всякий вздор богам бы и не сродно,
На сей, однако ж, раз послушал их Зевес:
Дал им Царя. Летит к ним с шумом Царь с небес,
        И плотно так он треснулся на царство,
Что ходенем пошло трясинно государство:
        Со всех Лягушки ног
        В испуге пометались,
    Кто как успел, куда кто мог,
И шепотом Царю по кельям дивовались.
И подлинно, что Царь на диво был им дан:
        Не суетлив, не вертопрашен,
        Степенен, молчалив и важен;
        Дородством, ростом великан,
    Ну, посмотреть, так это чудо!
          Одно в Царе лишь было худо:
    Царь этот был осиновый чурбан.
Сначала, чтя его особу превысоку,
Не смеет подступить из подданных никто:
Со страхом на него глядят они, и то
Украдкой, издали, сквозь аир и осоку;
          Но так как в свете чуда нет,
    К которому б не пригляделся свет,
То и они сперва от страху отдохнули,
Потом к Царю подползть с преданностью дерзнули;
        Сперва перед Царем ничком;
А тем, кто посмелей, дай сесть к нему бочком:
    Дай попытаться сесть с ним рядом;
А тем, которые еще поудалей,
        К царю садятся уж и задом.
    Царь терпит все по милости своей.
Немного погодя, посмотришь, кто захочет,
        Тот на него и вскочит.
В три дня наскучило с таким Царем житье.
        Лягушки новое челобитье,
Чтоб им Юпитер в их болотную державу
        Дал подлинно Царя на славу!
        Молитвам теплым их внемля,
Послал Юпитер к ним на царство Журавля.
Царь этот не чурбан, совсем иного нраву:
Не любит баловать народа своего;
Он виноватых ест: а на суде его
        Нет правых никого;
        Зато уж у него,
Что завтрак, что обед, что ужин, то расправа.
        На жителей болот
        Приходит черный год.
В Лягушках каждый день великий недочет.
С утра до вечера их Царь по царству ходит
    И всякого, кого ни встретит он,
    Тотчас засудит и - проглотит.
Вот пуще прежнего и кваканье и стон,
        Чтоб им Юпитер снова
        Пожаловал Царя инова;
Что нынешний их Царь глотает их, как мух;
Что даже им нельзя (как это ни ужасно!)
Ни носа выставить, ни квакнуть безопасно;
Что, наконец, их Царь тошнее им засух.
"Почто ж вы прежде жить счастливо не умели?
не мне ль, безумные, - вещал им с неба глас, -
          Покоя не было от вас?
Не вы ли о Царе мне уши прошумели?
Вам дан был Царь? - так тот был слишком тих:
    Вы взбунтовались в вашей луже,
Другой вам дан - так этот слишком лих:
Живите с ним, чтоб не было вам хуже!"
1809

Пруд и река

"Что это: - говорил Реке соседний Пруд, -
    Как на тебя ни взглянешь,
    А воды все твои текут!
Неужли-таки ты, сестрица, не устанешь?
    Притом же, вижу я почти всегда,
        То с грузом тяжкие суда,
    То долговязые плоты ты носишь,
Уж я не говорю про лодки, челноки:
Им счету нет! Когда такую жизнь ты бросишь?
        Я, право, высох бы с тоски.
В сравнении с твоим, как жребий мой приятен!
        Конечно, я не знатен,
По карте не тянусь я через целый лист.
Мне не брянчит похвал какой-нибудь гуслист.
        Да это, право, все пустое!
Зато я в илистых и мягких берегах,
         Как барыня в пуховиках,
         Лежу и в неге, и в покое;
             Не только что судов
                  Или плотов
    Мне здесь не для чего страшиться:
Не знаю даже я, каков тяжел челнок;
        И много, ежели случится,
Что по воде моей чуть зыблется листок,
Когда его ко мне забросит ветерок.
Что беззаботную заменит жизнь такую?
        За ветрами со всех сторон,
Не движусь я, смотрю на суету мирскую
        И философствую сквозь сон". -
"А, философствуя, ты помнишь ли закон? -
        Река на это отвечает, -
Что свежесть лишь вода движеньем сохраняет?
        И если стала я великою рекой,
Так это оттого, что, кинувши покой,
        Последую сему уставу.
               Зато во всякий год
     Обилием и чистотою вод
И пользу приношу, и в честь вхожу и в славу,
И буду, может быть, еще я веки течь,
Когда уже тебя не будет и в помине
     И о тебе совсем исчезнет речь".
Слова ее сбылись: она течет поныне;
     А бедный Пруд год от году все глох,
     Заволочен весь тиною глубокой,
        Зацвел, зарос осокой
     И, наконец, совсем иссох.
           _________
           
Так дарование без пользы свету вянет,
          Слабея всякий день,
      Когда им овладеет лень
И оживлять его действительность не станет.

Лягушка и Вол

Лягушка, на лугу увидевши Вола,
Затеяла сама в дородстве с ним сравняться:
        Она завистлива была.
И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться.
"Смотри-ка, квакушка, что, буду ль я с него?" -
Подруге говорит. "Нет, кумушка, далеко!" -
"Гляди же, как теперь раздуюсь я широко.
              Ну, каково?
Пополнилась ли я?" - "Почти что ничего". -
"Ну, как теперь?" - "Все то ж". Пыхтела да пыхтела
И кончила моя затейница на том,
      Что, не сравнявшися с Волом,
    С натуги лопнула - и околела.
            _________

    Пример такой на свете не один:
И диво ли, когда жить хочет мещанин,
          Как именитый гражданин,
А сошка мелкая, как знатный дворянин.
 

Ларчик

	Случается нередко нам
	И труд и мудрость видеть там,
	Где стоит только догадаться
		За дело просто взяться.
		    ________
            
К кому-то принесли от мастера Ларец.
Отделкой, чистотой Ларец в глаза кидался;
Ну, всякий Ларчиком прекрасным любовался.
Вот входит в комнату механики мудрец.
Взглянув на Ларчик, он сказал: "Ларец с секретом,
	Так; он и без замка;
А я берусь открыть; да, да, уверен в этом;
	Не смейтесь так исподтишка!
Я отыщу секрет и Ларчик вам открою:
В механике и я чего-нибудь да стою".
	Вот за Ларец принялся он:
	Вертит его со всех сторон
		И голову свою ломает;
То гвоздик, то другой, то скобку пожимает.
	Тут, глядя на него, иной
		Качает головой;
Те шепчутся, а те смеются меж собой.
	В ушах лишь только отдается:
"Не тут, не так, не там!" Механик пуще рвется.
	Потел, потел; но, наконец, устал,
		От Ларчика отстал
И, как открыть его, никак не догадался:
	А Ларчик просто открывался.

Ворона и Лисица

Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок.

                ___

Вороне где-то бог послал кусочек сыру;
                На ель Ворона взгромоздясь,
Позавтракать было совсем уж собралась,
        Да призадумалась, а сыр во рту держала.
        На ту беду Лиса близехонько бежала;
        Вдруг сырный дух Лису остановил:
Лисица видит сыр, Лисицу сыр пленил.
Плутовка к дереву на цыпочках подходит;
Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит
        И говорит так сладко, чуть дыша:
                "Голубушка, как хороша!
                Ну что за шейка, что за глазки!
                Рассказывать, так, право, сказки!
        Какие перушки! какой носок!
И, верно, ангельский быть должен голосок!
Спой, светик, не стыдись! Что, ежели, сестрица,
При красоте такой и петь ты мастерица, -
        Ведь ты б у нас была царь-птица!"
Вещуньина с похвал вскружилась голова,
        От радости в зобу дыханье сперло, -
И на приветливы Лисицыны слова
Ворона каркнула во все воронье горло:
Сыр выпал - с ним была плутовка такова.

Тришкин кафтан

   У Тришки на локтях кафтан продрался.
Что долго думать тут? Он за иглу принялся:
   По четверти обрезал рукавов -
И локти заплатил. Кафтан опять готов;
   Лишь на четверть голее руки стали.
      Да что до этого печали?
   Однако же смеется Тришке всяк,
А Тришка говорит: "Так я же не дурак
           И ту беду поправлю:
Длиннее прежнего я рукава наставлю".
       О, Тришка малый не простой!
       Обрезал фалды он и полы,
Наставил рукава, и весел Тришка мой,
        Хоть носит он кафтан такой,
        Которого длиннее и камзолы.
                 _____

Таким же образом, видал я, иногда
           Иные господа,
       Запутавши дела, их поправляют,
Посмотришь: в Тришкином кафтане щеголяют.

Собачья дружба

       У кухни под окном
   На солнышке Полкан с Барбосом, лежа, грелись.
       Хоть у ворот перед двором
   Пристойнее б стеречь им было дом,
       Но как они уж понаелись -
       И вежливые ж псы притом
       Ни на кого не лают днем -
Так рассуждать они пустилися вдвоем
О всякой всячине: о их собачьей службе,
   О худе, о добре и, наконец, о дружбе.
   "Что может, - говорит Полкан, - приятней быть.
       Как с другом сердце к сердцу жить;
   Во всем оказывать взаимную услугу;
       Не спать без друга и не съесть,
       Стоять горой за дружню шерсть
   И, наконец, в глаза глядеть друг другу,
   Чтоб только улучить счастливый час,
Нельзя ли друга чем потешить, позабавить,
И в дружнем счастье все свое блаженство ставить!
   Вот если б, например, с тобой у нас
       Такая дружба завелась:
         Скажу я смело,
Мы б и не видели, как время бы летело". -
       "А что же? это дело! -
       Барбос ответствует ему. -
Давно, Полканушка, мне больно самому,
Что, бывши одного двора с тобой собаки,
       Мы дня не проживем без драки;
   И из чего? Спасибо господам:
       Ни голодно, ни тесно нам!
       Притом же, право, стыдно:
Пес дружества слывет примером с давних дней.
А дружбы между псов, как будто меж людей,
         Почти совсем не видно". -
"Явим же в ней пример мы в наши времена! -
Вскричал Полкан, - дай лапу!" - "Вот она!"
       И новые друзья ну обниматься,
         Ну целоваться;
Не знают с радости, к кому и приравняться:
"Орест мой!" - "Мой Пилад!" Прочь свары, зависть,
                                          злость!
Тут повар на беду из кухни кинул кость.
Вот новые друзья к ней взапуски несутся:
       Где делся и совет и лад?
       С Пиладом мой Орест грызутся, -
       Лишь только клочья вверх летят:
Насилу, наконец, их розлили водою.
            ____________

   Свет полон дружбою такою.
Про нынешних друзей льзя молвить, не греша.
Что в дружбе все они едва ль не одинаки:
Послушать, кажется, одна у них душа, -
А только кинь им кость, так что твои собаки!

Квартет

       Проказница-Мартышка,
            Осел,
            Козел
       Да косолапый Мишка
       Затеяли сыграть Квартет.
Достали нот, баса, альта, две скрипки
   И сели на лужок под липки, -
   Пленять своим искусством свет.
Ударили в смычки, дерут, а толку нет.
"Стой, братцы, стой! - кричит Мартышка. -
                                      Погодите!
Как музыке идти? Ведь вы не так сидите.
Ты с басом, Мишенька, садись против альта,
        Я, прима, сяду против вторы;
    Тогда пойдет уж музыка не та:
        У нас запляшут лес и горы!"
        Расселись, начали Квартет;
        Он все-таки на лад нейдет.
        "Постойте ж, я сыскал секрет? -
    Кричит Осел, - мы, верно, уж поладим,
        Коль рядом сядем".
Послушались Осла: уселись чинно в ряд;
   А все-таки Квартет нейдет на лад.
Вот пуще прежнего пошли у них разборы
            И споры,
       Кому и как сидеть.
Случилось Соловью на шум их прилететь.
Тут с просьбой все к нему, чтоб их решить сомненье.
"Пожалуй, - говорят, - возьми на час терпенье,
Чтобы Квартет в порядок наш привесть:
И ноты есть у нас, и инструменты есть,
       Скажи лишь, как нам сесть!" -
"Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье
       И уши ваших понежней, -
       Им отвечает Соловей, -
       А вы, друзья, как ни садитесь;
       Всё в музыканты не годитесь".

Щука и Кот

Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
    А сапоги тачать пирожник:
    И дело не пойдет на лад,
    Да и примечено стократ,
Что кто за ремесло чужое браться любит,
Тот завсегда других упрямей и вздорней;
        Он лучше дело все погубит
            И рад скорей
        Посмешищем стать света,
    Чем у честных и знающих людей
Спросить иль выслушать разумного совета.
            __________

        Зубастой Щуке в мысль пришло
    За кошачье приняться ремесло.
Не знаю: завистью ее лукавый мучил
Иль, может быть, ей рыбный стол наскучил?
    Но только вздумала Кота она просить,
        Чтоб взял ее с собой он на охоту
        Мышей в амбаре половить.
"Да полно, знаешь ли ты эту, свет, работу? -
    Стал Щуке Васька говорить. -
    Смотри, кума, чтобы не осрамиться:
        Недаром говорится,
        Что дело мастера боится". -
"И, полно, куманек! Вот невидаль: мышей!
        Мы лавливали и ершей". -
"Так в добрый час, пойдем!" Пошли, засели.
        Натешился, наелся Кот,
    И кумушку проведать он идет;
А Щука, чуть жива, лежит, разинув рот, -
        И крысы хвост у ней отъели.
Тут видя, что куме совсем не в силу труд,
Кум замертво стащил ее обратно в пруд.
        И дельно! Это, Щука,
            Тебе наука:
        Вперед умнее быть
    И за мышами не ходить.

Лжец

    Из дальних странствий возвратясь,
Какой-то дворянин (а может быть, и князь),
С приятелем своим пешком гуляя в поле,
    Расхвастался о том, где он бывал,
И к былям небылиц без счету прилагал.
        "Нет, - говорит, - что я видал,
        Того уж не увижу боле.
            Что здесь у вас за край?
        То холодно, то очень жарко,
То солнце спрячется, то светит слишком ярко.
            Вот там-то прямо рай!
        И вспомнишь, так душе отрада!
        Ни шуб, ни свеч совсем не надо:
    Не знаешь век, что есть ночная тень,
И круглый божий год все видишь майский день.
        Никто там ни садит, ни сеет:
А если б посмотрел, что там растет и зреет!
Вот в Риме, например, я видел огурец:
            Ах, мой творец!
        И по сию не вспомнюсь пору!
    Поверишь ли? Ну, право, был он с гору". -
"Что за диковина! - приятель отвечал, -
На свете чудеса рассеяны повсюду;
    Да не везде их всякий примечал.
Мы сами вот теперь подходим к чуду,
Какого ты нигде, конечно, не встречал,
        И я в том спорить буду.
    Вон, видишь ли через реку тот мост,
Куда нам путь лежит? Он с виду хоть и прост,
        А свойство чудное имеет:
Лжец ни один у нас по нем пройти не смеет;
            До половины не дойдет -
        Провалится и в воду упадет;
            Но кто не лжет,
Ступай по нем, пожалуй, хоть в карете". -
            "А какова у вас река?" -
               "Да не мелка.
Так видишь ли, мой друг, чего-то нет на свете!
Хоть римский огурец велик, нет спору в том,
Ведь с гору, кажется, ты так сказал о нем?" -
"Гора хоть не гора, но, право, будет с дом". -
            "Поверить трудно!
    Однакож как ни чудно,
А все чуден и мост, по коем мы пойдем,
    Что он Лжеца никак не подымает;
        И нынешней еще весной
С него обрушились (весь город это знает)
        Два журналиста да портной.
Бесспорно, огурец и с дом величиной
    Диковинка, коль это справедливо". -
        "Ну, не такое еще диво;
        Ведь надо знать, как вещи есть:
    Не думай, что везде по-нашему хоромы;
            Что там за домы:
    В один двоим за нужду влезть,
        И то ни стать, ни сесть!" -
    "Пусть так, но все признаться должно,
    Что огурец не грех за диво счесть,
        В котором двум усесться можно.
        Однакож мост-ат наш каков,
Что Лгун не сделает на нем пяти шагов,
            Как тотчас в воду!
    Хоть римский твой и чуден огурец..." -
    "Послушай-ка, - тут перервал мой Лжец, -
Чем на мост нам идти, поищем лучше броду".

Лебедь, Щука и Рак

   Когда в товарищах согласья нет,
      На лад их дело не пойдет, 
И выйдет из него не дело, только мука.
            _________

      Однажды Лебедь, Рак, да Щука
      Везти с поклажей воз взялись, 
   И вместе трое все в него впряглись;
Из кожи лезут вон, а возу все нет ходу! 
Поклажа бы для них казалась и легка:
      Да Лебедь рвется в облака, 
Рак пятится назад, а Щука тянет в воду. 
Кто виноват из них, кто прав, - судить не нам;
      Да только воз и ныне там.

Мартышка и Очки

Мартышка к старости слаба глазами стала;
     А у людей она слыхала,
   Что это зло еще не так большой руки:
     Лишь стоит завести Очки.
Очков с полдюжины себе она достала;
     Вертит Очками так и сяк:
То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет,
   То их понюхает, то их полижет;
     Очки не действуют никак.
"Тьфу пропасть! - говорит она, - и тот дурак,
     Кто слушает людских всех врак:
     Всё про Очки лишь мне налгали;
     А проку на-волос нет в них".
   Мартышка тут с досады и с печали
     О камень так хватила их,
     Что только брызги засверкали.

                ___

   К несчастью, то ж бывает у людей:
Как ни полезна вещь, - цены не зная ей,
Невежда про нее свой толк все к худу клонит;
   А ежели невежда познатней,
     Так он ее еще и гонит.

Петух и Жемчужное зерно

          Навозну кучу разрывая,
   Петух нашел Жемчужное зерно
      И говорит: "Куда оно?
          Какая вещь пустая!
Не глупо ль, что его высоко так ценят?
А я бы право, был гораздо боле рад
Зерну Ячменному: оно не столь хоть видно,
           Да сытно".
             ________

       Невежи судят точно так:
В чем толку не поймут, то всё у них пустяк.

Слон и Моська

       По улицам Слона водили,
         Как видно напоказ -
Известно, что Слоны в диковинку у нас -
    Так за Слоном толпы зевак ходили.
Отколе ни возьмись, навстречу Моська им.
Увидевши Слона, ну на него метаться,
       И лаять, и визжать, и рваться,
       Ну, так и лезет в драку с ним.
       "Соседка, перестань срамиться, -
Ей шавка говорит, - тебе ль с Слоном возиться?
Смотри, уж ты хрипишь, а он себе идет
                 Вперед
И лаю твоего совсем не примечает". -
"Эх, эх! - ей Моська отвечает, -
Вот то-то мне и духу придает,
    Что я, совсем без драки,
Могу попасть в большие забияки.
Пускай же говорят собаки:
   "Ай, Моська! знать она сильна,
       Что лает на Слона!"

Обоз

        С горшками шел Обоз,
    И надобно с крутой горы спускаться.
Вот, на горе других оставя дожидаться,
Хозяин стал сводить легонько первый воз.
Конь добрый на крестце почти его понес,
        Катиться возу не давая;
            А лошадь сверху, молодая,
    Ругает бедного коня за каждый шаг:
        "Ай, конь хваленый, то-то диво!
        Смотрите: лепится, как рак;
Вот чуть не зацепил за камень; косо! криво!
        Смелее! Вот толчок опять.
    А тут бы влево лишь принять.
        Какой осел! Добро бы было в гору
            Или в ночную пору, -
        А то и под гору, и днем!
        Смотреть, так выйдешь из терпенья!
Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья!
        Гляди-тко нас, как мы махнем!
        Не бойсь, минуты не потратим,
    И возик свой мы не свезем, а скатим!"
Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь,
    Тронулася лошадка с возом в путь;
    Но, только под гору она перевалилась,
Воз начал напирать, телега раскатилась;
Коня толкает взад, коня кидает вбок;
        Пустился конь со всех четырех ног
            На славу;
    По камням, рытвинам пошли толчки,
            Скачки,
Левей, левей, и с возом - бух в канаву!
        Прощай, хозяйские горшки!
           _________

Как в людях многие имеют слабость ту же:
    Все кажется в другом ошибкой нам;
        А примешься за дело сам,
        Так напроказишь вдвое хуже.

Волк и Ягненок

		
У сильного всегда бессильный виноват:
Тому в Истории мы тьму примеров слышим,
   Но мы Истории не пишем;
А вот о том как в Баснях говорят.

	___

Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться;
   И надобно ж беде случиться,
Что около тех мест голодный рыскал Волк.
Ягненка видит он, на добычу стремится;
Но, делу дать хотя законный вид и толк,
Кричит: "Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом
   Здесь чистое мутить питье
      Мое
   С песком и с илом?
   За дерзость такову
   Я голову с тебя сорву". -
"Когда светлейший Волк позволит,
Осмелюсь я донесть, что ниже по ручью
От Светлости его шагов я на сто пью;
   И гневаться напрасно он изволит:
Питья мутить ему никак я не могу". -
   "Поэтому я лгу!
Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете!
Да помнится, что ты еще в запрошлом лете
   Мне здесь же как-то нагрубил:
   Я этого, приятель, не забыл!" -
  "Помилуй, мне еще и отроду нет году", -
Ягненок говорит. "Так это был твой брат". -
"Нет братьев у меня". - "Tak это кум иль сват
И, словом, кто-нибудь из вашего же роду.
Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,
         Вы все мне зла хотите
И, если можете, то мне всегда вредите,
Но я с тобой за их разведаюсь грехи". -
"Ах, я чем виноват?" - "Молчи! устал я слушать,
Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать". -
Сказал и в темный лес Ягненка поволок.

Волк на псарне

Волк ночью, думая залезть в овчарню,
               Попал на псарню.
     Поднялся вдруг весь псарный двор -
Почуя серого так близко забияку,
Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;
   Псари кричат: "Ахти, ребята, вор!" -
     И вмиг ворота на запор;
     В минуту псарня стала адом.
          Бегут: иной с дубьем,
               Иной с ружьем.
"Огня! - кричат, - огня!" Пришли с огнем.
Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.
   Зубами щелкая и ощетиня шерсть,
Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;
     Но, видя то, что тут не перед стадом
          И что приходит, наконец,
          Ему расчесться за овец, -
               Пустился мой хитрец
                    В переговоры
И начал так: "Друзья! к чему весь этот шум?
          Я, ваш старинный сват и кум,
Пришел мириться к вам, совсем не ради ссоры;
Забудем прошлое, уставим общий лад!
А я, не только впредь не трону здешних стад,
Но сам за них с другими грызться рад
          И волчьей клятвой утверждаю,
     Что я..." - "Послушай-ка, сосед, -
          Тут ловчий перервал в ответ, -
          Ты сер, а я, приятель, сед,
     И волчью вашу я давно натуру знаю;
          А потому обычай мой:
     С волками иначе не делать мировой,
          Как снявши шкуру с них долой".
И тут же выпустил на Волка гончих стаю.


ЗАГАДКИ
Мальчик отгадывает загадку
НОВОСТИ САЙТА