Сентябрь 2015 года
…
Задумывались ли вы о том, как много может рассказать о человеке какая-то, на первый взгляд, несущественная деталь? Ну, например, как он улыбается, подает вам руку для приветствия? Обращает ли он внимание на встретившихся ему людей, или ничего не замечает, глядя в свой мобильный телефон или планшет? Видит ли он дальше «собственного носа»?
Для исследователя природы, путешественника, географа важно уметь обращать внимание на всё, встреченное им в пути — животных, растений, людей. И правильно описать увиденное, чтобы оно стало достоянием всех. Умение, а точнее искусство ВИДЕТЬ дано не каждому, и лучше всего его воспитывать с детства. А может быть, это такой же дар, как способность быть хорошим человеком… Русский путешественник, исследователь Центральной Азии Михаил Васильевич Певцов обоими качествами обладал в полной мере. Он родился в сказочных северных местах хвойных лесов, рек, озер и зыбучих болот — Новгородчине. В раннем возрасте потерял родителей, воспитывался у дальнего родственника в Петербурге. Не имея средств для оплаты за обучение, Певцов окончил гимназию вольнослушателем и даже начал учиться в университете. Но был вынужден впоследствии поступить в военное училище, где раскрылись его способности, особенно в географии, истории и математике. Его полюбили не только товарищи, которым он никогда не отказывал в помощи, объясняя что-то непонятное, но и преподаватели. За пристрастие к точным наукам юнкера Певцова даже называли «Пифагоровы штаны». Все каникулы юноша обычно проводил на своей малой родине, бродя по новгородским лесам, изучая растения, животный мир, закаляя себя. Он уже тогда готовился стать путешественником. Позднее, в Петербурге, обучаясь в Академии Генерального штаба, куда прошел, выдержав большой и серьезный конкурс, Михаил Васильевич стал изучать восточные языки, увлекся практической астрономией, посещал Пулковскую обсерваторию. И все это самостоятельно, не дожидаясь направлений и рекомендаций.
Прошло много лет. Певцов уже служил в столице. Он много работал, писал, обрабатывал собранные в путешествиях материалы астрономических наблюдений, занимался делами Русского географического общества. Писал письма товарищам, оставшимся в Сибири, где он провел более десяти лет. Вот и сегодня в белую петербургскую ночь ему не спалось, а после визита друзей, сослуживцев по Тибетской экспедиции, опять живо вспомнилось прошлое. В полуночной тишине гулко простучали по брусчатке улицы колеса запоздавшего экипажа. Он подошел к окну. Никого. Вздохнув, задумался, размышляя, как лучше поступить и что посоветовать, по привычке стал неспешно расхаживать по комнате. Вернувшись к столу, Певцов отложил недописанное письмо, затем достал из верхнего ящика фотоальбом в красивом малахитовом футляре — подарок омских друзей. Медленно перебирая листы, дошел до последнего, к которому был прикреплен небольшой почтовый конверт. Вот она, та самая веточка степной горькой полыни, совсем уже сухая. Певцов поднес ее к лицу, взял один из цветков, растер в руках. Со времени далекого, но не забытого детства он любил это растение, его горьковатый запах всегда напоминал родное.
Духмяные полынные поля росли рядом с одноэтажным деревянным домом на Кадышевском форштадте, где он жил. Отсюда, из Омска — столицы огромного Степного края, простиравшегося от Карского моря до китайской границы, молодой офицер Генерального штаба Михаил Певцов совершил две своих первых экспедиции. У этого дома Михаил Васильевич сорвал ветку себе на память, когда пришло время расставаться. Он уезжал тогда к новому месту службы — в Петербург.
Михаила Васильевича Певцова в Сибири любили, как, впрочем, и везде. Ценили благородство его характера, заботу о людях, безупречную честность и непоказную скромность. Накануне отъезда, после прощального обеда в Военном собрании, сослуживцы на руках понесли его к экипажу со словами: «Михаил Васильевич, дорогой, душа наша, не забывайте нас!» На память подарили ему этот альбом, которым он очень дорожил.
В первый год службы в Сибири капитан Певцов какое-то время преподавал географию в Сибирском кадетском корпусе. Как только его невысокая фигура появлялась в помещении корпуса, у мальчишек-воспитанников теплели глаза, и все они невольно подтягивались. Михаил Васильевич не был сторонником преподавания по казенному учебнику, он старался так вести свой предмет, чтобы заинтересовать им. И это ему удавалось, ребята стали больше читать книг по географии и астрономии. Но учительская карьера Певцова оказалась недолгой, он был командирован как начальник конвоя сибирских казаков для охраны торгового каравана российских купцов в Джунгарию. Вот тогда и пригодилось всё: знание языков, астрономии, ботаники, географии. Редкостными и удивительными для всех были его человеческие качества — сердечность и внимание к людям, будь то казаки его сотни или старый монгол. Потом была еще одна экспедиция в Монголию, через пустыню Гоби и Китай. Третья (и последняя) Тибетская состоялась уже после переезда в Петербург.
…Утром на столе рядом с письмом, написанным ночью, осталась лежать веточка полыни — горького и нежного растения его родины.
О жизни Михаила Васильевича Певцова известно не много. Он не оставил дневников и воспоминаний о своей жизни. В записках Русского географического общества сохранились описания его путешествий. Только профессионалам известны его научные открытия в области географии и практической астрономии. А между тем, таким ученым-исследователем и путешественником, как он, могла бы гордиться любая страна мира. И по сей день Певцов остается несколько в тени более известных исследователей Центральной Азии — Пржевальского и Козлова.
Три десятилетия спустя после смерти Певцова, французский летчик и писатель Антуан де Сент-Экзюпери, побывавший в России, напишет:
«…у многих русских — душа кочевника. Они не слишком привязаны к своему жилью, им не дает покоя древняя азиатская страсть к странствиям — караваном, под светом звезд. Это племя вечно устремляется на поиски: Бога, правды, будущего…»
Эти слова сказаны словно о Михаиле Васильевиче Певцове — удивительном человеке и патриоте своей страны.
