Сентябрь 2009 года

Летописец, «обеливший» Ярослава в истории с братьями и «приписавший» ему строительство Киевской Софии, не преминул рассказать о кличке, полученной Ярославом от врагов. Они называли князя Хромцом. Ярослав действительно хромал. Исследование останков князя, захороненных в Софийском соборе, зафиксировало врожденный вывих тазобедренного сустава в сочетании с ранением правой ноги. Но что стоило летописцу «забыть» о хромоте Ярослава?

В том-то и дело, что современники не только не хотели молчать о хромоте Ярослава, они выставляли ее напоказ. О хромоте сообщали иностранные хроники, о ней говорилось в Новгородской летописи: «Был же хромоног, но умом совершен, и храбр на рати, и христианские книги сам читал». Получается, что, превознося князя за ум и храбрость, летописцы начинают не с этих достойных похвалы качеств, а с княжеской хромоты. Конечно, хромал на Древней Руси не каждый князь, это была отличительная черта Ярослава. И все же, почему летописец, явно настроенный Ярослава хвалить, начинает его хвалить с хромоты?

А что, если хромота в глазах летописца не такой уж недостаток? Не случалось ли современникам Ярослава хвалить и других за какие-нибудь физические недостатки? Оказывается — случалось. В соседней Скандинавии.

Когда Русью правил Ярослав, в Исландии и Норвегии расцвела поэзия скальдов — «сказителей». Скальды сочиняли стихи о богах и героях, о битвах и мести, о подвигах и славе. Считалось, что языком скальда движет Один — бог поэзии и вдохновения. Слово скальда в глазах современников обладало магической силой. Скальду верили, как пророку, и боялись, как колдуна. Хвалебная песнь, сложенная скальдом, могла вознести правителя на невиданную высоту. Но горе конунгу (королю), которого скальд задумает высмеять!

Но не только о знатных людях, конунгах и ярлах, пели скальды. Кое-что сообщали они и о себе, и не самое приятное. Скальды изображали себя внешне безобразными, грубыми людьми. Чем вдохновеннее стихи, тем уродливей автор. Чем ужасней облик поэта, тем прекрасней его поэзия. Скальда нужно было слышать, а не видеть. Красавцев на свете немало, но что их слова? Уродство скальда — вот признак особого дара и особого знания. В физических недостатках древние скандинавы видели признак близости к высшим силам. И правителям тоже захотелось стать некрасивыми! Норвежские и шведские короли получали прозвища, довольно странные с нашей точки зрения, — Свинья, Синезубый, Толстый. Последний, по имени Олаф, был современником Ярослава. Оба они оказались соперниками в борьбе за руку и сердце шведской принцессы Ингигерд. Ну и выбор был у принцессы! Между Толстым и Хромцом. Принцесса пошла замуж за Ярослава и стала великой княгиней Киевской. Но, может быть, не так уж она и страдала? В своем XI веке принцесса знала: оба ее жениха — люди необыкновенные, отмеченные божественной печатью. Некрасив — значит, умен. Не случайно в дальнейшем с Олафом и Ярославом произошла сходная перемена. Норвежского конунга Олафа Толстого потомки назвали Олафом Святым, а русский князь Ярослав Хромец стал Ярославом Мудрым.

Если соседи-скандинавы считали физический недостаток признаком особой силы и ума, на Руси в ту эпоху вполне могло сложиться похожее мнение. Тогда понятно, почему о хромоте Ярослава говорили прежде, чем перечислить славные княжеские дела. Хром — значит, мудр. Если так, прозвище «Мудрый», которым наградили Ярослава потомки, — отголосок прозвища «Хромец», которым нарекли его современники. Ярослав бывал разным. Но казаться хотел мудрым. Таким и остался в истории.

Продолжение. Начало см. в № 8, 2009 г.

Рената Либина		Художник А. Пилюгина
Страничка автора		Страничка художника