Скульптуры сравнительно небольшие, комнатные, либо укрывались в недрах музеев, либо были эвакуированы. А как эвакуируешь, скажем, Медного всадника? Так он и простоял на своем месте все блокадные дни, укрытый мешками с песком. Не очень-то надежное укрытие, но все же гарантия от ранений осколками.

Чудом сохранились у меня журналистские блокадные блокноты. В одном из них — цитата из нашего разведдонесения: «В разоренном Стрельнинском дворце, превращенном фашистами в склад своих снарядов, найдены таблицы артиллерийских стрельб с указанием стратегических целей…» Какие же цели враг именовал «стратегическими»? Вот, например, Эрмитаж (номер 9), вот Институт охраны материнства и детства (номер 708)… Думается, здесь никакие комментарии не нужны!

Артиллерийские выстрелы могли быть прицельными, бывали и наобум, но, разумеется, не в пустыри, а в любом случае — в места социально и культурно значимые. Беззащитнее всех оказывались городские памятники, но добрые натруженные руки спешили внести свой вклад в их спасение. Своими глазами я видел, как укладывался прочный каркас из дерева на памятник дедушке Крылову в Летнем саду. Футляр состоял из двух частей: верхняя оберегала самого баснописца, а нижняя — любимых героев его басен.

Знаменитых на весь мир клодтовских коней сняли с пьедесталов и укрыли совсем неподалеку — они были зарыты в землю в сквере возле Аничкова дворца. Бронзовую статую Пушкина-лицеиста в бывшем Царском Селе зарыли в землю рядом с постаментом. Это было настолько просто, что оккупанты не догадались, что памятник никуда не был увезен.

Как демонтировали, куда увозили знаменитых бронзовых быков скульптора Демута-Малиновского (они украшали вход в мясокомбинат имени Кирова), я лично не видел, но был свидетелем их транспортировки — огромный трактор-тягач, управляемый солдатом, на стальных катках вез их… в центр города! Грохот стоял страшный. Скорость передвижения была мала, и прохожие затыкали уши, пропуская странный движущийся груз. Лишь весной 1942 года я, после тяжелой контузии, поправляясь в батальоне выздоравливающих (квартировал он в бывших монастырских кельях Александро-Невской Лавры), случайно узнал, что в кустарнике вблизи могилы своего создателя были укрыты наполовину закопанные в землю его бронзовые быки! Небывалое совпадение! Ведь не мог же рядовой солдат под огнем в глухом уголке кладбища отыскать могилу скульптора и именно там оставить свой бронзовый груз!

Возникает вопрос: «А кто же выполнял эти кропотливые, тяжелые и длительные работы?» Разумеется, были специально назначенные люди. А среди них — и бойцы МПВО, и рабочие, и служащие, и студенты, и школьники… Одним словом — ЛЕНИНГРАДЦЫ. Они защищали свой город, как свой дом.

Единственно, какие памятники не укрывались сознательно, это скульптуры полководцев Суворова на Марсовом поле, Кутузова и Барклая де Толли возле Казанского собора. Проходившие мимо этих монументов военнослужащие отдавали им честь!

Об одном израненном памятнике мне посчастливилось поведать в своем документальном фильме «Город поэта». Вы, конечно, догадались, что речь идет о памятнике Пушкину у Египетских ворот, ведущих в город его имени. Стоял этот монумент возле переднего края обороны. Спасти его не успели, а враги упражнялись в стрельбе по этой мишени! Образ родился сам собой и был единственно верным: фашисты — это дантесы ХХ века!

Уже после войны я узнал, что многими работами по спасению шедевров городской скульптуры и зодчества руководил заслуженный деятель искусств России скульптор Игорь Крестовский, сын известного прозаика Всеволода Крестовского, автора романа «Петербургские трущобы». Игорю Всеволодовичу пришлось поработать не только как организатору, скульптору и реставратору, но и как химику: он предложил варианты охранительной для скульптур смазки, рекомендовал использовать для сохранности бронзы непромокаемую бумагу. Определял Крестовский и места для подземных укрытий, и их габариты. В результате этих невероятно сложных в блокадных условиях трудов почти все шедевры городской скульптуры можно увидеть на своих местах!

…Уже после войны меня потрясла фотография из экспозиции тогда еще восстанавливаемого Екатерининского дворца в городе Пушкине. Солдаты, по виду саперы, одетые в зимнюю форму, с помощью небольшой лебедки поднимают из траншеи фигуру Пушкина-лицеиста скульптора Баха. Фотография получилась подлинным произведением искусства. Юный Пушкин будто встает из мрака, возвращаясь к нам как друг и наш вечный современник. Так и хотелось дополнить этот снимок цитатой крылатых пушкинских слов: «Да здравствует разум, да скроется тьма!»

Текст подготовил Н. Н. Сотников
Фоторепортаж Н. Васильевой

Следующая страница